Рино Бариллари и его жизнь в фотожурналистике: кадры, сенсации, драки
На шестом этаже Мультимедиа Арт Музея на лавке в центре экспозиции сидит джентльмен в лаконичном, но запоминающемся костюме, и на маленькую цифровую камеру снимает гостей. За его спиной — череда кадров. На одном из них неизвестный гонится за мужчиной, замахнувшись сумкой: сомнений быть не может, убегающего он хочет избить.
Джентльмен и в зале, и на черно-белом снимке — Рино Бариллари, итальянский фотограф и «король папарацци». Формулировка, произнесенная однажды Федерико Феллини, прилипла к Бариллари сразу и накрепко: начиная с 60-х и по сегодняшний день он первый, чей объектив фиксирует происходящие события. Его имя практически синонимично итальянской фотожурналистике, и большая музейная экспозиция предлагает разобраться в главах фотобиографии, где La dolce vita cоседствует со «свинцовыми семидесятыми».
Окруженный большой ретроспективой собственных трудов, Рино и здесь не расстается с камерой, живо интересуясь моментом. Однако ситуация отличается от привычной. Ему не нужно переодеваться священником, как когда-то, чтобы заполучить кадр, не нужно прятаться в кустах или убегать от полиции. И пусть его объектив вновь куда-то направлен, главный герой и главная сенсация сегодня — он сам.
Вечный город, вечный голод
«Голод. Никто тебя никуда не порекомендует. Ты должен работать, просто чтобы выжить, так что ни о каком призвании я тогда не думал. Начал делать то, что могло принести деньги», — вспоминает Рино Бариллари конец 50-х, когда он, несовершеннолетний, но жаждущий новых впечатлений и открытий, сбежал из родного знакомого Лимбади в неведомый Рим. Италия оправлялась после войны, в город стекались туристы и не обходили стороной один из главных его символов — фонтан Треви, возле которого и началась творческая биография Бариллари. Помогая другим фотографам, после он начал снимать сам, обратив внимание на то, что путешественниками часто оказываются именитые актеры, режиссеры и продюсеры. Причина их появления в Риме была экономического толка: снимать здесь было гораздо дешевле и проще, чем в Голливуде, так что студии все утверждали новые проекты.
«Чем больше ты ошибаешься в жизни, на работе, тем больше учишься. Одно дело, когда ты берёшь и смотришь какие-то инструкции, а другое, когда ты собрал все это опытным путем», — говорит Бариллари, быстро превратившийся в извечного спутника всех «богатых и знаменитых». С логической цепочкой его размышлений поспорить трудно: газетам нужны сенсации, людям — истории, звезды со всеми хитросплетениями своих личных и рабочих отношений были и тем, и другим. У кого кадр, у того и куш, особенно в том случае, если у других этого кадра нет.
Друг в беде не бросит
«Аль Пачино у нас», — показывает фотограф сообщение на экране своего телефона. Сейчас в Риме у него больше 600 друзей. Официантов, водителей, всех тех, кто без промедления сообщает Рино Бариллари новости. «Невозможно контролировать весь город. Всё на дружбе», — констатирует он, многие десятилетия обеспечивавший свои сенсации прослушиванием полицейской волны. И подмечает: «Эпоха ушла, теперь все — в телефоне. И если у тебя хорошие отношения, у тебя будет информация». Ушедшей эпохой можно считать и необходимость вплотную подобраться к своему герою, чтобы после ослепить его внезапной вспышкой. «Я могу всегда быть в тени, потому что у меня есть телеобъектив и сидеть в кустах больше не нужно. Там, где раньше нужно было сделать десять фотографий, надеясь на успех, теперь достаточно одной, дело техники». Поигрывая телефоном, папарацци улыбается: «Вот еще один ответ. Почему-то человека с телефоном в руках никто не воспринимает как опасного. Все вокруг снимают и я тоже снимаю. Телефон не вызывает опасений, зла и тревоги, как часто было раньше. А зря».
Ловкость рук
«Рино Бариллари бьют сумкой»,
«Рино Бариллари, раненный актером Питером О'Тулом»,
«Рино Бариллари и полицейский Порчелли в травмпункте»,
«Муж Брижит Бардо фотограф Гюнтер Закс гонится за Рино Бариллари»,
и еще с десяток подобных описаний на выставке в Мультимедиа Арт Музее обнаружить легко. Представляя полный корпус творчества фотожурналиста, экспозиция документирует реальность, заключающуюся в том, что чем удачнее кадр и момент для папарацци, тем неудачнее — для его героя, и тем больше его злит. Свидетельство тому — 78 разбитых фотоаппаратов и не поддающиеся подсчету стычки. Однако не единожды поколоченный Бариллари никогда не позволял себе появиться на публике иначе, чем в свежевыгляженной рубашке и костюме. И сегодня продолжает отвечать на вопрос, должен ли папарацци всегда быть при галстуке и готовым к риску возможной драки, исключительно утвердительно: «Самое важное для меня — разница между тем, что люди видят на экранах, и тем, что происходит в жизни на самом деле. Если приезжает какая-нибудь суперзвезда, мне не хочется видеть ее так же, как все остальные. Мне важно увидеть ее такой, какая она есть, со всеми эмоциями, которые бывают у нас в жизни». Виа Венето, по словам Бариллари, всегда была похожа на театр. Как и в любой пьесе, здесь были свои протагонисты и антагонисты, излюбленные персонажи публики, спешившей в газетные киоски, чтобы узнать, что нового происходит в этом театре.
День сменяет ночь, реки впадают в моря, а человека всегда интересуют сенсации. Такова природа, такова повседневность, таков вчерашний день и день завтрашний. Поэтому Рино Бариллари никогда не расстается с камерой. В его жизни нет прогулок вдоль Тибра, нет ужинов или путешествий, совершенных без нее: «Как только ты не возьмешь с собой фотоаппарат, что-нибудь обязательно случится. А ведь ты всегда должен быть готов сделать что-то такое, на что другие не осмеливаются».
Храбрость и смелость нужны не только для того, чтобы быть ненавидимым доброй половиной Голливуда, но и чтобы снять все то, что происходило с Италией в 70-е и 80-е годы. Стычки студентов и полиции, расправы леворадикальных «Красных бригад», организованные мафией похищения. На эти события с первых полос газет мир смотрел глазами и через объектив Бариллари. Ловкость мыслей и рук, высокие скорости, необходимость быть веселым и серьезным одновременно, а также неизменная толика циничности — таков Рино Бариллари даже с лицом, измазанным мороженым.
24/7
«Должен сказать, что, наверное, дело в характере. Успех, который у меня есть, даже скорее мне мешает. Всегда хочется от этого успеха немного отстраниться и сосуществовать с ним на расстоянии», — говорит Бариллари, отмечая, что среди коллег ему хочется чувствовать себя не успешным, а на равных. Правда тут же фотограф перебивает сам себя, нападая на след другой мысли: «Сегодняшняя техника позволяет потеть не так, как прежде, но все равно ты должен быть в тонусе. А молодые люди чаще всего этого не понимают. «Я устал, так далеко я не поеду, жена попросила меня забрать ее с работы, ребенка нужно отвезти в школу», и многие другие причины отделяют их от возможности снять сенсацию. Но если ты не готов рисковать и ринуться куда-то сразу, как только узнал, если вместо этого тебе хочется сидеть дома, то эта профессия — не для тебя».
Признанный «королем папарацци», удостоенный ордена «За заслуги перед Итальянской Республикой», он давно мог бы «забронзоветь», но вместо того остается наготове. Пока история пишется, Рино Бариллари всегда будет где-то рядом.
Выставка «Рино Бариллари. Король папарацци» идет в Мультимедиа Арт Музее, Москва с 4 июля по 7 сентября. Также на ней можно увидеть отрывки из документального фильма «Король папарацци — подлинная история»