, 20 мая, 17:01

Демна Гвасалия: человек, определяющий дух времени

Журналистка Вера Рейнер рассказывает, как начинающий дизайнер Демна Гвасалия громче всех высмеивал моду, чтобы спустя пару лет полностью ей отдаться
Читать в полной версии
Демна Гвасалия
(Фото: Dominique Maître / Penske Media via Getty Images)

Когда Демне было 12 лет, его семья бежала от войны в Абхазии. Пережитая травма потери дома изменила его восприятие мира: «Я навсегда стал беженцем. Навсегда — потому что это остается с тобой на всю жизнь. Страх, отчаяние, осознание того, что ты никому не нужен».

Это связано с утратой идентичности.

Возможно, именно поэтому тема идентичности, ролей и типажей стала такой важной частью его стиля. Как и коллажность: свои коллекции, особенно ранние, Гвасалия буквально собрал по кусочкам из детских воспоминаний, узнаваемых образов, поп-культурных отсылок, конкретных подсмотренных где-то вещей — от реверансов Мартину Маржеле до сумок IKEA. Все это — осознанные художественные приемы Демны Гвасалии, определившие целую пятилетку в мире моды, примерно с 2014 по 2019 год. Тогда фэшн-индустрия перестала стремиться производить что-то новое и стала активно перерабатывать старое, компилировать, переосмыслять, выворачивать наизнанку... Иными словами, увлеклась постмодернистским цитированием.

В моде, как и в современном искусстве, для того чтобы что-то пере­осмыслить, нужно сперва познакомиться с исходным материалом. Учился Демна в Королевской академии изящных искусств в Антверпене — там же, где и легендарная «Антверпенская шестерка». Позже он работал и у Вальтера ван Бейрендонка, и в Maison Margiela, и в Louis Vuitton с Марком Джейкобсом и Николя Жескьером. И если в Margiela он вдохновился идеями анонимности и деконструктивистским подходом к моде, то от работы в LV у него осталось другое наследство: неприязнь к выхолощенному люксу, который становится тюрьмой для дизайнера. Именно против этого он потом восстанет в Vetements.

Пришествие Vetements

В 2014 году по Парижу поползли слухи о загадочном бренде, который делает что-то невероятное. Никто не знает, кто его создал. И вообще, о нем никто еще ничего не написал, а все уже хотят эти джинсы и худи. Речь, конечно, шла о Vetements — бренде Демны и его младшего брата Гурама Гвасалии. Первый, как они потом расскажут в интервью, отвечал за дизайн, второй — за маркетинг, стратегию и показатели: за любым успешным creative mind должно стоять бизнес-мышление.

Уличный стиль Дюссельдорфа, 2017 (Фото: Christian Vierig / Getty Images)

Уже через пару месяцев после того, как пошли разговоры в кулуарах, все только и говорили о братьях Гвасалия и бренде, название которого переводится с фризского как «одежда». И как ни странно, они и делали просто одежду: футболки и толстовки с надписями, джинсы, куртки, похожие на униформу охранников. Как говорит сам Демна, это была «мода, основанная на реальности». Только выглядели эти обычные вещи так, словно собраны наспех: джинсы сшиты из разных кусков, у пиджаков огромные плечи. И в целом все какое-то не по размеру: рукава волочатся по полу, пальто буквально хоронят под собой. Да и слишком много вещей, явно ассоциирующихся с дурным вкусом и бедностью: толстовки с принтами, как с рынка из 1990-х, клетчатые баулы...

Даже The Guardian описывала первые показы как «уродство, доведенное до пародии» — что уж говорить о реакции обычных людей. Для любого человека не в теме все восторги вокруг Vetements были решительно непонятны: эти вещи буквально уродливы. А те, что не уродливы, просто чересчур уж обычны. Кроксы, синие сумки а ля IKEA, кофты с «Титаником» — и это вы называете модой?..

Конечно, за тем, что делал Демна, стояло мощное теоретическое обоснование. Деконструкция, наследие Мартина Маржелы. Постмодернизм. Критика индустрии и консумеризма. Рассуждение об идентичности и социальных униформах. Поиск и расшатывание границ между банальным и модным, уродливым и прекрасным. А если взглянуть с художественной точки зрения, то творчество Гвасалии того периода можно назвать поэтикой безобразного, лиризмом банальности. Это все, особенно если ты тоже родился в СССР, рос в 1990-х, откликается, кажется родным и знакомым. Вызывает странную нежность.

Временами Демна все же будто смеялся над всеми. Выпускал вещи, проверяя, насколько далеко зайдут люди в попытках убедить себя, что им это нравится. Что еще они стерпят, прежде чем закричат про голого короля?

Символом апофеоза Vetements стали футболки с логотипом DHL за €250. За этими футболками, выглядящими в точности как форма доставщиков, только с другим ярлычком, велась настоящая охота, что послужило поводом для генерации миллиона мемов, высмеивающих помешательство жертв моды. А также это стало символом лицемерия индустрии: высмеивая потребительство, бренд сам его подпитывал. Vetements определенно был частью системы, над которой потешался. Дизайнер понимал это и особенно не скрывал.

Эпоха Гвасалии в Balenciaga

Получить назначение в модный дом с огромным историческим наследием спус­тя год после появления на фэшн-сцене — явление само по себе выда­ющееся. Но получить подобное назначение, прославившись «уродливой» модой и вещами-мемами, — случай из ряда вон. Решение было скандальным. Модные критики, конечно, не удивились, а для простых поклонников моды все это оказалось чересчур. Как можно позвать такого человека в дом, известный элегантностью и кроем! .. В дом Кристобаля Баленсиаги, чьи клиентки так любили его наряды, что мечтали быть похороненными только в них! (Да, это известная легенда.) Кто захочет быть похороненным в вещах Демны Гвасалии — в этих кроксах и огромных кроссовках, толстовках или футболках с логотипами служб доставки? Нет, это точно конец моды, и Баленсиага сейчас переворачивается в гробу.

Показ коллекции Balenciaga весна-лето 2018 во время Парижской недели моды (Фото: Catwalking / Getty Images)

Профессионалы гадали, что будет с ДНК бренда. Ждет ли нас радикальный переворот в стиле Эди Слимана, который, придя в Saint Laurent, послал к чертям все наследие Ива Сен-Лорана и принялся делать то, что всегда любил сам?

Демна выбрал другой путь. В своей первой коллекции он процитировал все ключевые работы Баленсиаги. Глянул через собственную призму, конечно. Классические костюмы футуристичных силуэтов стали чуть более гипертрофированными — будто искаженный взгляд на офисную одежду. Где-то уехала вверх талия — так, что ткань взбугрилась на бедренных костях, где-то плечи разошлись вширь, а где-то наоборот. Силуэт baby-doll Гвасалия перенес на объемную верхнюю одежду и пестрые платья, словно сшитые из нескольких других. Интереснее всего он интерпретировал баленсиаговскую линию ворота, который отстоял от плеч так, что голова на тонкой девичьей шее становилась похожа на цветок в вазе. Этот прием Гвасалия перенес на самые, казалось бы, неподходящие предметы — яркие спортивные куртки с огромными карманами и стоячими капюшонами. Эффект достигался не только за счет кроя, но и за счет стайлинга: куртки были наполовину расстегнуты и спущены с плеч. Хватило одного взгляда на подиум, чтобы сказать: это хит. Это именно то, что в ближайшие полгода станет синонимом слова «стиль», во что оденутся все. Так и оказалось — и не на полгода, а на несколько лет.

Все следующие коллекции только укрепляли позиции Демны как человека, определяющего дух времени. Таких в 2016 году было двое: Демна Гвасалия (в тандеме со стилистом Лоттой Волковой, всегда работавшей над его коллекциями) и Алессандро Микеле, креативный директор Gucci. Хотя сложно представить двух более непохожих дизайнеров: брутальный и жесткий пересмешник против романтичного Микеле. Стиль «Матрицы», деконструкция и радикальный оверсайз против биб­лиотечных девочек, вылезших из бабушкиного сундука.

Покупая вещи Гвасалии, люди хотели получить не просто огромную куртку или ботфорты с каблуком из зажигалки. И уж точно они не хотели вместе с ним посмеяться над индустрией роскоши. Всех привлекал cool factor: у этой одежды была особая аура — крутая, остромодная, резкая. И по общему ощущению, и по отдельным деталям коллекции Демны всегда можно было отнести к power dressing: чувствовать себя беспомощной и слабой в плащах с могучими плечами, ботфортах с остро заточенными каблуками и очках, как у Тринити невозможно.

В 2019 году Демна окончательно попрощался с Vetements, оставив бренд Гураму, и сосредоточился на Balenciaga. Решение было понятным (видно было, что оригинальный бренд дизайнеру стал не так уж интересен), но несколько ироничным. Тот, кто громче всех высмеивал систему моды, в итоге полностью ей отдался.

Череда неудач

После прощания с Vetements дизайнер показал еще несколько коллекций и даже возродил кутюрную линию, собрав восторженные отзывы. И все же в какой-то момент удача отвернулась от Демны. Да, со временем он перестал быть в авангарде моды, но главное не это: ореол непоколебимой крутости вокруг, превращавший любые скандалы в поводы для восхищений и аналитических статей, развеялся.

В конце 2022 года Balenciaga выпустил рекламную кампанию с детьми, которые держали плюшевые сумки в виде мишек, одетых в БДСМ-сбруи. Общественность возмутилась, разглядев в кадрах сексуализацию. Но все дети на фотографиях были одеты абсолютно обычно, без каких-то БДСМ-мотивов, и просто держали в руках игрушки, так что возмущались только самые истовые поборники нравственности. До тех пор, пока в кадре не нашлись «судебные документы» по делу о детской порнографии. После этого в ярость пришли все: бренд действительно взял подобное за концепт для фотосессии? Balenciaga обвинили в эксплуатации детей ради эпатажа. Политики и знаменитости призывали к бойкоту бренда, амбассадоры разрывали с ним контракты… Проклинали со всех сторон и самого Демну. Дизайнеру, которому до того сходили с рук все провокации, пришлось извиниться.

Показ коллекции Balenciaga в рамках Парижской недели моды женской одежды сезона осень/зима 2017/2018 (Фото: Estrop / Getty Images)

На этом все не закончилось — к делу неожиданно решил подключиться Гурам Гвасалия. Отношения между братьями давно казались напряженными, но теперь Гурам решил сыграть по-крупному. В 2023 году Ванесса Фридман написала для The New York Times большой профайл младшего Гвасалии — и практически все разговоры он свел к одному: «У моего брата было десять лет успеха, но его эра близится к концу. Настает мое время». Сложно представить что-то более губительное для вашего общего cool factor, чем подобные заявления. Тем более в момент, когда один из вас в уязвимом положении после недавнего скандала. И не так важно, что говорил это Гурам, а не Демна. Быть втянутым в подобную семейную драму — значит автоматически потерять статус небожителя и отправиться к простым смертным. А в случае Демны этот небольшой элемент превосходства всегда был очень важен. Именно благодаря ему он мог высмеивать мир моды и быть тем самым нигилистом, которого полюбили.

Однако, как ни странно, это неплохо. Демна уже давно перерос этот образ. И может быть, что-то такое должно было произойти, чтобы он окончательно сбросил старую кожу.

Жизнь после

После «детского» скандала дизайнер ушел в тень. И вернулся в январе 2023 года с предельно сдержанной коллекцией, сосредоточенной на крое и силуэте. Критики восприняли это как перенастройку — отказ от шума и возвращение к ремеслу. В интервью Vogue Демна подтвердил догадки: «Мне как креативному директору теперь придется подвергать сомнению абсолютно все. Это сильно изменит мой метод работы, который раньше был инстинктивным: я мог делать что-то, что будет воспринято как провокация, потому что мне показалось, что это весело. Я решил вернуться к своим корням в моде и к корням Balenciaga. <…> Изготовление одежды — это то, что делает меня счастливым. Именно работа руками, а не создание провокаций. Я вернулся к тому, что раскраиваю пиджаки. С этого начался дом, с этого начал я как дизайнер. Я снова начал экспериментировать с кроем и формой».

Легко не увидеть этого за футболками DHL и сумками IKEA, но в основе Vetements действительно лежал крой. Те самые джинсы славились тем, что удачно садятся по фигуре. Как и куртки, пиджаки, огромные худи — несмотря на временами гротескный вид, они всегда оставались очень функциональными. Сшитыми так, чтобы быть удобными. Гипертрофированные объемы Balenciaga всегда выглядели выверенно и кутюрно.

Недавнее назначение дизайнера в Gucci не стало неожиданностью. У Gucci дела шли не очень — что в последние годы работы с Микеле, что при сменившем его Сабато де Сарно, и дому точно требовалась свежая кровь. Новый дизайнер, который остановит падение продаж. Сделает так, чтобы показы снова обсуждали, чтобы о доме снова заговорили. Последнее уже сбылось — достаточно было новости о Демне Гвасалии. А вот насчет остального прогнозы делать сложно. У Демны, которого мы знаем, и Gucci нет пересечений. Да и вообще, у Gucci будто бы и нет устоявшейся идентичности, своей эстетики, узнаваемых, «только их» форм и силуэтов, которые можно пере­осмыслять, ведь при каждом новом креативном директоре бренд обретал совершенно новый вид. Так что показать Демна может все что угодно. Вот только сможет ли он без исторической опоры найти что-то, что сделает особенным его Gucci? Непохожим на его Balenciaga? На старый Vetements?

Насмешки, которые прославили дизайнера, уже давно остались в прошлом. С какого-то момента они перестали казаться интересными. Сегодня хочется наблюдать не за тем, кто громче всех высмеивает моду, а за тем, кто способен вопреки усталости и перенасыщению заново в нее поверить. Как бы то ни было, Демну Гвасалию ждет по-настоящему новый этап, а нас — что-то гарантированно интригующее.

Новости рубрики