Какой получилась выставка про Алексея Балабанова в Петербурге
«Дорогой Федя! Поздравляю тебя с днем рождения. Посылаю тебе рюкзак для книжек и сумочку для карандашей и других маленьких вещей. Я их купил тебе в подарок в стране Германия, в городе Гамбурге, где живут немцы и где я сижу на столбе посередине речки», — это письмо Алексей Балабанов написал сыну Федору в 1994 году, когда снимал в Германии фильм «Замок». Продолжением строчек было обещание удить вместе рыбу по возвращении режиссера домой. Это написанное от руки печатными буквами поздравление — одна из многих архивных вещиц, которые найдутся на выставке в петербургском «Севкабеле». Экспозиция сразу сообщает, что она выставка-путешествие и что определенные правила на этом пути есть: прежде всего, необходимость заручиться поддержкой аудиогида, ведущего по биографии и фильмографии режиссера, словно проводник. Первое, что слышит заполучивший наушники и плеер (привет, Данила Багров!) зритель, — звуки заставки студии СТВ, предварявшие и «Брата», и все другие балабановские истории. Из раза в раз эта вкрадчивая мелодия обещала новые кинематографические открытия и никогда не обманывала. Ну, а тема братства, актуальность которой в контексте творчества режиссера едва ли нужно расшифровывать, начинает звучать еще до того, как зритель пустится в свое путешествие. Вперед его «поведут» братья Федор и Петр Балабановы — те самые, которым папа писал письма.
Первый раздел выставки — краткая биография Балабанова, рассказанная отчасти им самим: родился, учился, сходил в армию, пригодился (четыре года проработал ассистентом режиссера на Свердловской киностудии), снова учился (Высшие курсы сценаристов и режиссеров), познакомился с Сергеем Сельяновым, переехал в Ленинград, нашел своих, но не успокоился. Здесь можно услышать его воспоминания о том, как мама «выпихнула» его в 17 лет из дома, как в момент отъезда он почувствовал, что это насовсем, и заплакал, а вместе с тем рассмотреть детские и юношеские фотографии и вещи — за одним стендом прячется, к примеру, джинсовая куртка, за другим — мягкая игрушка. Приписка «из семейных архивов» встретится не раз, а предметный мир режиссера Балабанова и максимальное к нему зрительское приближение внесет в экспозицию собственные контексты.
Будут и главы о работе на Свердловской киностудии, первых коротких метрах, дружбе со свердловской рок-сценой в целом и Вячеславом Бутусовым в частности. Из его же песни Алексей почерпнет название первой своей короткометражки «Раньше было другое время», а к моменту «рождения» одержимого Бутусовым Данилы Багрова музыкант появится в кадре и за ним не раз. Друзья со студенческих пор, Балабанов и Бутусов, сплелись в жизни и кино так же, как позже сплетутся Балабанов и Бодров. «Тот самый» свитер из «Брата» здесь тоже появится, как и полыхающее огнем время, зной и одновременный холод которого так хорошо заметны в каждом фильме режиссера. Его работы окажутся остановками на пути — с максимальным погружением не только в антураж сюжета, но и в его суть. Сценография играет в этом проекте отдельную роль, как и само место: «Севкабель Порт» находится на Васильевском острове, где Алексей Балабанов ездил на велосипеде (про это будет отдельная история, рассказанная Сергеем Сельяновым), где он жил и где похоронен. Сегодня сюда, к берегу Финского залива, стремятся люди совсем молодые, современники другой поры и другого века. И в этой связи выбранная форма выставки-приключения с возможностью залезть, сесть, приблизиться и потрогать кажется подходом обоснованным и соразмерным масштабу — и проекта, и главного его героя. Куратор и автор идеи Татьяна Гетман объединилась со студией СТВ и Сергеем Сельяновым, а также с художником-постановщиком Агнией Стерлиговой из бюро Planet9. Прямое участие в подготовке экспозиции семьи Алексея Балабанова говорит, в свою очередь, о том, что история эта не только кинематографическая, но и фамильная. Впрочем, едва ли стоит отделять одно от другого, учитывая тот факт, что Надежда Васильева работала с мужем на всех его фильмах как художник.
Что же как раз до предметного мира, то он на выставке и вовсе пускается ва-банк. Красные туфли Анжелики из «Груза 200», оказываясь в фильме символом исполнившейся мечты, примечательны и здесь. Для тех, кто не знаком с сюжетом, они могут стать проводником, для тех, кто понимает контексты, — напоминанием о фразе «Дяденька, у меня туфли там» и всех последующих сценах, где они такая же важная часть кадра, как и кровать, и вся обстановка комнаты. Каждый на этом пути по фильмографии и судьбе приметит что-то свое, поднимется на платформу трамвая (и снова «Брат»), задержится возле стен «Замка», узнает, почему «Про уродов и людей» снимали в белые ночи и как оглушительно пахнут лилии, сравнит биографии Багрова и Бодрова. Размышления и воспоминания последнего о съемках первого и второго «Брата» соседствуют с документальной хроникой, в которой режиссер Балабанов, не любивший множественных дублей и всегда придерживавшийся политики нескольких, говорит: «Пока не наорешь, никто ничего не сделает».
Заключительная часть проекта фиксирует фильмы, увидеть которые не было возможности ни у кого из нас. Так и оставшиеся идеями и сценариями на бумаге, они между тем еще больше утверждают в своем праве все то, что было осуществлено и снято, все то, что только что изучал зрительский глаз и чему внимало его ухо. Вернувшись из мира кино в реальность и покинув пределы экспозиции, здесь можно попробовать сохранить некоторую ее предметность. «Мне не больно», «Любишь медок — люби и холодок», «Конец», — сообщают конфеты, носки и футболки из сувенирного магазина. Тем же, кто стремительно пробежит мимо, достанется целый город — Ленинград и Петербург Балабанова, на улицах и в переулках которого примет не меньше. «Вячеслав Бутусов с программой «40 лет Nautilus Pompilius», — любезно сообщит одна из афишных тумб. Ну а совпадения и расхождения с действительностью каждый увидит свои.