Как Louis Vuitton переосмыслил наследие художника Пьеро Форназетти
«Я родился в семье с наихудшим типом хорошего вкуса и сделал этот ужасный хороший вкус ключом к освобождению воображения», — говорил о себе Пьеро Форназетти.
Как первый ребенок в буржуазной семье, он должен был пойти по стопам отца, крупного предпринимателя из Ломбардии, и взять на себя семейный бизнес. Но в возрасте десяти лет под руку мальчику попались краски, которыми он, недолго думая, расписал стены в своей комнате. Форназетти расширял кругозор, изучая фрески эпохи Возрождения и метафизическое искусство, древнегреческие бюсты и фасады миланских зданий, рисовал пейзажи и натюрморты, придумывал архитектурные элементы и силуэты таинственных дам. Речи о продолжении отцовской карьеры уже не шло: юный художник получил грант на обучение в Академии изящных искусств Брера, из которой, впрочем, спустя два года был исключен. Форназетти не мирился с догмами ни одной из школ и считал, что главное в творчестве — это свобода.
«Мне кажется, однажды в молодости Форназетти посетило поистине потрясающее видение. Не знаю, было это днем или ночью, но внезапно его взору, должно быть, открылось то, как весь мир взорвался в воздухе вместе с его историей, скоплением фигур, воспоминаниями и закончился непрозрачным облаком, полным мусора», — говорил о своем коллеге итальянский архитектор Этторе Соттсасс.
К 1940-м годам в арсенале Форназетти было несколько тысяч рисунков, которые часто использовались для создания календарей, брошюр, театральных программ и рекламных плакатов. После знакомства с Джо Понти, центральной фигурой в архитектурном возрождении Италии, который, в частности, построил первый миланский небоскреб, работы Форназетти стали украшать предметы повседневного обихода: от тарелок и чайников до стульев и комодов. На фарфоре и дереве возникали фантасмагорические рыбы, оптические иллюзии, античные колонны и воздушные шары. Однако известным художника сделали портреты Лины Кавальери, итальянской оперной певицы, которую Форназетти называл «эталоном женской красоты».
Как признавался итальянец, он никогда не видел свою музу лично, но «начал ее рисовать и не мог остановиться». В результате получилась серия «Темы и вариации» из 500 работ, на которых Кавальери подмигивала, плакала, курила, показывала язык, кусала яблоко, представала в образе Чарли Чаплина и даже носила вязаную шапку. Портреты украсили декоративные тарелки, вазы, стулья и зонты, а также обложку книги «Моя жизнь и времена» Генри Миллера. Они же стали главным активом компании Fornasetti, которая после смерти основателя в 1988 году перешла в руки его сына Барнабы Форназетти.
Впрочем, креативного директора Louis Vuitton Николя Жескьера, который, по его словам, всегда был очарован миром Fornasetti, «Темы и вариации» с Линой Кавальери интересовали едва ли. Как дизайнер, сочетающий в своих коллекциях прошлое и будущее, реальное и фантастическое, он увлекся менее известными, но от этого не менее значимыми работами Пьеро Форназетти, связанными с античным миром.
«Тот факт, что они [сотрудники компании Fornasetti] собрали так много мифологических изображений и трансформировали их в черные, белые и серые рисунки, побудил меня к тому, чтобы позвонить им. Так мы пришли к решению о сотрудничестве», — комментирует он.
Барнаба Форназетти поделился с Николя Жескьером архивом из 13 тыс. предметов, из которых дизайнер выбрал камеи и монеты с перерисованными древнеримскими и греческими бюстами. Они стали принтами для удлиненных футболок, объемных пальто и платьев без рукавов, а также иконических сумок Keepall и Speedy. Кроме того, женщины из Эллады вернули к жизни сумку Trompe L’œil Pochette, которая выходила в 2004 году. Она дополнила приталенный двубортный жакет и юбку с черно-белыми цветами, также напоминающими рисунки итальянского художника.
Античные статуи продиктовали не только принты, но и силуэты коллекции. Одежда получилась визуально грузной, с акцентом на верхнюю часть тела, в то время как ноги Жескьер оставил подчеркнуто открытыми, в футуристичных греческих сандалиях и присборенных кожаных сапогах. Этот поистине конструктивистский прием дизайнер почерпнул из контрапоста — техники изображения фигуры человека, при которой положение одной части тела противопоставлено положению другой. «Концепция, появившаяся в VI веке, придавала статуям динамичный шарм. С тех пор ее бесчисленное количество раз воспроизводила высокая мода, пытаясь добиться определенного стилистического напряжения», — объясняет он.
Среди других находок Николя Жескьера (или, как говорит сам дизайнер, раскопок) — трюмо Architettura 1951 года, которое уже после смерти Пьеро Форназетти, в 1998 году, ушло с молотка аукциона Christie's за рекордные $15 тыс. Ажиотаж был обусловлен не столько именем производителя, сколько дизайном: поверхность трюмо повторяла фасад городского здания, образцово сочетавшего современные и античные архитектурные элементы. В коллекции Louis Vuitton фасадом с окнами, из которых выглядывает историческая канва Monogram, обзавелись аксессуары: сумки Capucines и Neonoe, а также шелковый платок.
К своим зданиям Форназетти подбирал ключи — с замысловатыми завитками, зашифрованными монограммами и элементами геральдики. Правда, для художника они имели символическое значение: вероятно, это те самые ключи к освобождению воображения и избавлению от «ужасно хорошего вкуса», навязанного со стороны. В этом контексте вещи с принтами в виде ключей становятся самыми красноречивыми в коллекции. Среди них — объемные флисовые куртки, нейлоновые парки, платья A-силуэта, а также базовая и спортивная одежда.
Коллекция сезона осень-зима 2021/22 эксклюзивно представлена в бутике Louis Vuitton в Столешниковом переулке до 4 июля. Коллаборацию бренда с Fornasetti можно увидеть вживую уже сейчас или оформить предзаказ на сайте или по телефону +7 800 700 50 58.
Посмотреть все образы из коллекции можно на официальном сайте Louis Vuitton.