Как изменилась мода с уходом Карла Лагерфельда
С уходом Карла Лагерфельда осиротел не один модный дом и даже не два, а целых три. И это тот случай, когда слово «осиротел» не выглядит преувеличением: если речь заходит о Лагерфельде, любые громкие слова, учитывая масштаб влияния дизайнера, оказываются удивительно подходящими.
В доме Chanel он проработал 36 лет. В Fendi и вовсе больше полувека. Неудивительно, что за это время мы так свыклись с их видением глазами Карла Лагерфельда, что любое другое представить себе было сложно.
Как бы кощунственно это ни звучало, дом Chanel у многих ассоциировался в первую очередь с Лагерфельдом, а не с его основательницей Габриэль Шанель. Хотя Карл, конечно, бережно относился к наследию Коко, каждый сезон напоминая о какой-то из глав ее биографии. Вспомнить хотя бы показ Chanel Métiers d'Art 2014 года: он прошел в Зальцбурге — городе, в котором, по легенде, мадемуазель Шанель придумала знаменитый твидовый жакет. Неожиданной музой дизайнера стал лифтер местного отеля, на котором она увидела похожий пиджак с контрастной окантовкой.
Локация другого шоу — Даллас — тоже была выбрана неслучайно. Карл решил напомнить всем, как совладелец далласского универмага Neiman Marcus помог Шанель вернуться в мир моды после опалы. Вспомнили бы мы эти моменты из истории дома, если бы о них не рассказывал Лагерфельд? Разве что самые пытливые из нас.
К судьбе Chanel было больше всего вопросов. Даже несмотря на то, что имя нового креативного директора объявили сразу в день смерти предыдущего. Слишком устоявшейся была связь между этим домом и Карлом Лагерфельдом. И слишком узнаваемым был сформулированный им стиль.
В числе возможных преемников называли Эди Слимана, Альбера Эльбаза, Марка Джейкобса и даже Фиби Файло, но возглавила дом никому не известная Виржини Виар. Для самой команды неизвестной она, впрочем, не была: Виар долгие годы считалась правой рукой Лагерфельда.
Спасать Chanel в тот момент, когда объявили имя преемницы, необходимости не было. Дела шли более чем хорошо. В 2018 году его продажи составили более $11 млрд, что на 10% больше, чем за год до этого, и равномерно росли на всех рынках. Продавать бренд, который сумел остаться независимым в отличие от других игроков такого масштаба, руководство тоже не собиралось. Как и вносить в работу резкие перемены. «Виржини наизусть знает все о доме Chanel, о Карле, о Габриэль Шанель, — говорил о назначении Бруно Павловски, президент модного направления компании. — Она проработала с Карлом последние 30 лет». Очевидно, что от нового креативного директора ждали не революций, а продолжения прежней линии: зачем менять то, что и так исправно работает?
Но без перемен все же не обошлось. Коллекции Карла Лагерфельда обсуждали не столько из-за дизайна, сколько из-за размаха, с которым он подходил ко всему. Традиционное место показов Chanel — Grand Palais — перестраивали по его желанию, превращая то в супермаркет, то в космодром. И в любой рецензии большую часть текста составляли именно описания новых перевоплощений старой площадки.
Сами же коллекции отличались друг от друга в основном косметически: не силуэтами, а декором, новым набором аксессуаров — сумки-канистры из «дубайской» коллекции Chanel помнят до сих пор. Деталей этих было много, иногда — слишком. Первое, что сделала Виар на новом посту, — избавилась от лишних деталей, словно почистив картинку. Убрала все, что казалось чрезмерным, освежила силуэты: вещи стали короче, легче и проще.
Определенной удачей стала resort-коллекция 2020, первый показ Виар без поддержки Лагерфельда. Свежо смотрелся кутюр осени 2019-го. Для этого шоу Большой дворец переделали в библиотеку: читать любили и Шанель, и Карл, о чьем личном собрании ходили легенды, но заучками в книжной пыли героини показа не выглядели. Яркие костюмы с укороченными жакетами, длинные минималистичные пальто, платья с положенными цветами и перьями, но при этом не навевающие тоски, — все смотрелось очень многообещающе.
О последней сезонной коллекции (весна-лето 2020) говорили все, в том числе из-за инцидента с комедианткой, выскочившей на подиум из первого ряда. Как заметила Ванесса Фридман, девушке было слишком просто смешаться с толпой: ее костюм мало чем отличался от костюмов, представленных самим дизайнером. Звучит это, пожалуй, чересчур — и незаслуженно — сурово: Виар будто с ходу записывают в компанию к Марии Грации Кьюри, которую коллективно не любят модные критики. Но доля правды в этом есть. Стиль нового Chanel легко описать в сравнении с Chanel времен Карла: более минималистично, более юно. Но пока сложно, если рассматривать его отдельно, говорить только о нем.
«Виржини прекрасно справляется, — говорил Бруно Павловски перед ее первым показом, — и она здесь надолго. Может быть, не на 30 лет, но надолго. Когда ты номер два при Карле, ты невидимка. Но, как и Карл, она умеет предвидеть тренды, чувствовать дух времени — и понимает Chanel». Также он отметил, что прощаться с дизайнером всем было грустно. Но в то же время это дало команде свободу для нового начала. И хочется верить, что Павловски был прав по всем пунктам. А Виар просто нужно немного времени, чтобы четко сформулировать, очертить свое видение, воспользоваться свободой. В конце концов, все решат продажи — и первых цифр пока тоже придется подождать.
В Fendi человека со стороны на смену Карлу тоже искать не стали. Женскими коллекциями занялась сама Сильвия Вентурини-Фенди, наследница империи, которая во времена Лагерфельда отвечала за мужское подразделение и аксессуары. С почившим дизайнером она была знакома всю жизнь: когда он присоединился к команде, ей было около четырех лет. И для нее прощание прошло, кажется, наиболее травматично. Сильвия посвятила Карлу едва ли не все коллекции Fendi, вышедшие с момента его смерти. Но это не кажется ни странным, ни удивительным. Да и принять это за попытки заработать на звездном имени можно, только если совсем отбросить эмоции — то есть вряд ли возможно.
Первый постлагерфельдовский показ Fendi состоялся уже через два дня после печальной новости — в разгаре как раз была миланская Неделя моды. Над этой коллекцией, конечно, работал сам Карл. Память почтили с помощью видео, в котором он вспоминает свой первый рабочий день в стенах итальянского дома. Причем в мельчайших деталях — вроде модели своего галстука в тот момент.
Следующее шоу, осенне-зимний кутюр, Вентурини-Фенди тоже посвятила дизайнеру-легенде. В показе было 54 выхода — по одному на каждый год работы Лагерфельда. Строились они на знаковых образах, созданных им за время сотрудничества с домом. Что же было главной составляющей его стиля? «Страсть к нарушению правил, расшатыванию границ, — говорила после показа сама Вентурини-Фенди. — Для него не было ничего невозможного — и мы все стремились к этому».
Финальной главой в этом долгом прощании стала коллекция сезона весна-лето 2020, над которой новый креативный директор женской линии работала уже полностью сама, без опоры на наброски своего предшественника. Так что эта коллекция стала для нее в некотором роде премьерной: «Он всегда был капитаном. Моя жизнь изменилась, теперь я принимаю решения. Раньше это все время был диалог, большой диалог. Сегодня ответственность куда выше, потому что весь выбор за мной — без компромиссов».
Оформление шоу звучало надрывно печальным и в то же время дающим надежду: вместо театральных декораций пространство украсил свет заходящего солнца, застывшего в самом начале подиума. Ну а коллекция оказалась в первую очередь спокойной. В ней было много подчеркнуто земных оттенков, мягких фактур, плавных линий. Никакой резкости, как и геометрии, которую так любил Лагерфельд. И все же нельзя говорить о кардинальных изменениях. Хотя бы потому, что образ Fendi в глазах публики так четко, как образ Chanel, не отпечатался. Он был, скажем так, куда более размыт: меха, красиво, роскошно, местами 70-е, графика. Но это довольно общая картинка, менять которую можно без особых рисков и потрясений.
Третий модный дом, оставшийся нам от Карла, — Karl Lagerfeld. Может показаться странным, что собственный именной бренд дизайнера стоит в этом коротком, но внушительном списке последним. Но именно на эту позицию всегда ставил его в работе и сам Лагерфельд, который всю свою творческую энергию отдавал Chanel и Fendi, концентрируясь на развитии их наследия. Именной же бренд продавал не столько дизайн, сколько образ Карла. Ведь он был персонажем — ярким и спорным, остроумным и жестким, категоричным и ко многим вещам нетерпимым. На цитаты разбирали не только его речи, но и его имидж. Черный костюм, белая рубашка, черные очки, белый хвост, утянутый черной резинкой, гордо сжатые тонкие губы, трогательная любовь к пушистой кошке — таким мы запомнили этого человека и будем помнить, даже если со временем забудем его коллекции.
Этим брендом с 2015 года занимается Хан Ким. Кроме того, с ним постоянно сотрудничает давняя подруга Карла Лагерфельда Карин Ройтфельд. И можно не сомневаться, что так все будет и дальше.
В память об ушедшем дизайнере Ройтфельд вместе с другими его друзьями (от Кейт Мосс до Алессандро Микеле) разработала серию белых рубашек. Семь из них выпустили тиражом по 77 экземпляров и распродали по €777, помня о любви дизайнера к этой магической цифре. Средства от продаж были отправлены на благотворительность во французскую организацию Sauver la Vie.
Это могло бы стать красивой финальной точкой в истории марки, но она продолжается: на сайте появляются и новые рубашки, и новые блокноты с цитатами Карла, вынесенными на обложки. И это правильно, а вовсе не грустно и не трагично. Изначально задумывая именной бренд как ориентированный на выпуск мерча, Лагерфельд, кажется, сам идеально подготовился к своему уходу — точно так же, как воспитал в лице Виар преемницу на пост в Chanel.
Мы знаем много историй о том, как большие бренды с уходом своих основателей теряли и лицо, и актуальность, превращаясь в собственные печальные призраки. Для этого основателю не обязательно и умирать: вспомним, как выглядели коллекции John Galliano после отлучения от него самого Джона Гальяно. Вспомним — и только порадуемся, что Karl Lagerfeld останется прежним навсегда.