Красота с земли, воды и воздуха: чего ждать от Камчатки

Читать в полной версии

Главным словом на Камчатке для меня оказалось «мощь». Именно оно приходило на ум первым, когда я пытался передать свои впечатления. И не важно, о чем шла речь, о запредельной силе природы или о диком звере, что рычал под капотом Porsche Cayenne, который я отправился тестировать в эти места. Ведь мощность этой машины скорее следует измерять в камчатских медведях, чем в привычных лошадиных силах.

 

Земля

В зеркалах заднего вида зависло плотное облако пыли, которое мой автомобиль поднимает с гравийной дороги. Эту поездку от пляжа с черным вулканическим песком в сторону очередной вертолетной площадки я запомню надолго. Параллельным курсом вдоль обочины сломя голову мчится пара медведей. Они способны обогнать Усейна Болта, но не меня за рулем, так что приходится сбавлять скорость, чтобы подольше насладиться этим моментом. На горизонте белеют снежные шапки вулканов, впереди меня ждет полет в долину гейзеров.

Если Камчатка и похожа на что-то, то на Исландию, стоит лишь завести скандинавам косолапых хищников и практически полностью убрать следы цивилизации. На самом краю России это понятие весьма условное. Если в Европе даже лежбища котиков или места встречи с китами обозначены придорожными знаками, то на Камчатке все не сильно отличается от времен, когда полуостров только начинали заселять люди. Но когда ты гость, а не местный житель, повсеместное отсутствие Wi-Fi или кафе, торгующих кофе навынос, можно запросто пережить. Да и разыскивать здесь архитектурные шедевры или музеи с актуальным искусством никому не придет в голову. К тому же полуостров и сам напоминает музей, причем необъятный, вроде Эрмитажа или Лувра. Тот, кто пытался осмотреть любой из них за один день, без труда поймет чувство, которое появляется у туриста на Камчатке уже к обеду любого нового дня. Передозировка красотой, эмоциональный ступор — называйте как хотите, но часам к трем ваши органы чувств элементарно отказываются воспринимать окружающий пейзаж, а вы сами морально выпотрошены, как местный лосось после встречи с медведем. С насколько широко распахнутыми глазами вы ни прилетели бы в эти места, как бы ни было велико ваше сердце — невозможно вместить в него все, что вас окружает.

Даже имея под капотом мотор мощностью 440 л.с., на Камчатке сложно превысить скорость: давить педаль в пол элементарно не хочется, ведь тогда вы пропустите что-то по пути, а это ужасно обидно. Горное озеро блеснуло за поворотом непривычным молочно-голубым цветом ледниковой воды, вулкан-исполин затмил собой всю перспективу, река под мостом вскипела красной рыбой, которой, кажется, даже больше, чем комаров в заповедном лесу. Мой Cayenne с легкостью преодолевает любые дорожные препятствия и бездорожье, но водитель вечно отвлекается от приборной панели на величественный ландшафт. В какой-то момент я бросил попытки объять необъятное, откинулся в кресле, включил круиз-контроль, увеличил громкость навигатора, чтобы не пропустить нужный поворот, и растворился в Камчатке.

Воздух

Вертолет на Камчатке такая же важная часть успешного путешествия, как и машина, в которой можно с комфортом наматывать сотни километров, не вылезая из-за руля. Часть дорог закрыта из-за военных (где-то на берегу базируются атомные подводные лодки), а к некоторым из самых живописных мест не ведет ничего, кроме пеших троп. Да и пролететь над здешними сопками — отдельное удовольствие. Находясь в воздухе, понимаешь, почему ученые так и не смогли сосчитать все здешние вулканы без исключения: кажется, они, как океанские волны, накатывают на берег, вырастая на горизонте все новыми и новыми шеренгами. Всюду, насколько только хватает глаз, земля дымится от испарений, блестит ледниками или просто ощетинилась, как спина какой-нибудь игуаны. Вулканы на Камчатке спящие и живые, любых форм и размеров, абсолютно черные и разноцветные из-за минералов, поднимающихся из глубины. Обидно, что поцарапанные, словно после схватки с медведем, иллюминаторы МИ-8 не дают сделать нормальные фотографии. Камчатка не хочет становиться фотографией на память, так что в качестве сувениров приходится покупать домой крабов, красную икру и рыбу. К слову, они способны доставить любому чревоугоднику не меньше наслаждения, чем дальневосточные рубежи России — фотографу или Porsche Cayenne — автогурману.

Вода

Петропавловск-Камчатский выглядит как наполовину заброшенный военный городок: фасады панельных пятиэтажек, кажется, не ремонтировались годов с 70-х, некоторые разрушающиеся постройки венчают уже вполне себе зрелые деревья, а дороги во многих местах наводят на мысль о ковровых бомбардировках, так что чуть ли не самый серьезный внедорожный участок мне пришлось преодолеть при въезде в местный порт. Оставив автомобиль на берегу, мы выходим в Тихий океан. Морды морских котиков, точно буйки, болтаются на поверхности воды тут и там уже в городской бухте, от обилия морских птиц рябит в глазах, на горизонте зажигаются закатные краски. Ближе к самому краю земли, там, где волна начинает проверять ваш желудок на прочность, из воды вырастают «Три брата» — похожие на столбы скалы (кекуры) — визитная карточка города и ориентир для рыбаков. Капитан готовит наживку из куриных сердец, поклевки следуют одна за другой, стоит лишь опустить леску в воду — жизни здесь ничуть не меньше, чем на берегу. Впрочем, даже несмотря на обильный улов (в тот вечер попадались морской черт и камбала), морская прогулка оказалась не самым запоминающимся водным аттракционом в этой поездке, и вспоминать я буду не ее, а путешествие на Курильское озеро.

В народе оно имеет еще одно название, неофициальное, Медвежий рай. Это крупнейшее во всей Азии (если не в мире) нерестилище нерки, любимого лакомства косолапых охотников. Медведи здесь повсюду: распластались на берегу, словно собаки у ног хозяина после прогулки, сидят в воде, точно пенсионеры в Анапе, выгуливают молодую поросль в двух метрах от смотровой площадки на радость туристам с фотоаппаратами. На берегах Курильского озера постоянно живут 200 медведей, так что вы гарантированно встретите своего, а если будете достаточно терпеливы, то увидите не только самих животных, но и то, как они охотятся. В одну секунду превратившись из ленивого отдыхающего в машину для убийства, медведь выпрыгивает из воды и глушит проплывающую мимо нерку, а затем, смакуя, разрывает ее на куски. Это происходит в одно мгновение, как удар молнии, и по своей зрелищности уступает разве что охоте леопарда.