Глава Zenith — о проблеме культовых моделей и головной боли часовщиков
Два года назад решением главы часового направления LVMH Жан-Клода Бивера генеральным директором Zenith стал Жюльен Торнар. Прежде он работал в Vacheron Constantin, отвечая за международные рынки, в том числе североамериканский и азиатский. По мнению Торнара, компания Zenith со своим великолепным наследием в 2017 году походила на Спящую красавицу, которую предстояло пробудить, переодеть в современное модное платье, заставить жить и радовать поклонников.
— Как связать прошлое и будущее? Каков ваш рецепт?
— Это легко, если у вас есть прошлое. Многие бренды мечтают о том, чтобы у них была история, но Zenith повезло: у нас за плечами 154 года, и на этой основе мы строим будущее. Бытует распространенное заблуждение, что историю надо уважать и повторять. Но это не так. Да, много лет назад люди проделали серьезную работу, создав невероятные часы своими руками и с помощью простых инструментов. Но сегодня все бренды используют компьютерную поддержку, 3D-симуляцию, алгоритмы, хитроумные инструменты, которые помогают собирать часы. И прямо повторяя прошлое, мы, по сути, проявляем неуважение, ведь работать нам сегодня намного проще. Поэтому мы хотим быть лучше, чем в прошлом. Я верю в одну очень важную вещь, которая называется аутентичностью.
— Что для вас значит это слово?
Во-первых, во всех часах, которые мы продаем, работают мануфактурные механизмы Zenith. Сколько производителей могут сказать такое? Думаю, 4–5, не больше. И, конечно, нужно всегда оставаться самим собой. Знаете, Жан-Клод Бивер спросил меня после двух недель работы в компании: «Ты хочешь сделать connected watch?» Я подумал: «Боже мой, что же ответить боссу?» А потом сказал: «Нет, не хочу, потому что суть Zenith в другом». Мы не собираемся делать «умные часы» или смешивать материалы, как это делают наши соседи под крылом LVMH. Zenith будет работать на своем поле — в области хронометрии и высокой точности, но будет делать это по-современному.
— Что самое важное вы вынесли для себя из общения с Жан-Клодом Бивером?
— Я столькому научился у него, хотя проработал с ним всего два года — лучшие и самые интенсивные в моей профессиональной карьере. Прежде всего, быть скромным, не слишком серьезно к себе относиться. В этой индустрии столько надменных, важных особ. Бивер — настоящий король часового мира, но он абсолютно открыт и доступен. Жан-Клод всегда говорил: «Если ты, поднимаясь в гору, достигнешь вершины, не останавливайся — продолжай карабкаться». Это очень хороший совет. Я всегда так делал, потому что меня так воспитали, но когда я вновь услышал эту мысль от столь важного человека, у которого есть множество причин вести себя по-другому, то понял, насколько это поучительно. В этом большая часть его успеха.
— В течение 50 лет у Zenith был культовый механизм — легендарный El Primero. А что является культовым продуктом?
— В этом-то и проблема бренда. Жан-Клод Бивер тоже меня спрашивал: что нам делать с механизмом El Primero? Это наша сила или слабость? Я абсолютно уверен, что это наш большой козырь — столько брендов мечтают о легендарном механизме с мировой известностью! Но проблема бренда в том, что у нас не было знаковых часов. Поэтому я с самого начала видел свою задачу в том, чтобы дать калибру El Primero правильную аутентичную оболочку, которая повысит узнаваемость и привлекательность бренда. В глазах молодого поколения Zenith был несколько скучноват и пыльноват, я бы даже сказал, недостаточно сексуален. Теперь у нас появилась новая современная коллекция Defy — Defy 21, Defy Classic, а с нынешнего года и футуристическая Defy Inventor. Именно такие модели хочет видеть молодое поколение. Поэтому так сильны и востребованы модели Royal Oak у Audemars Piguet, Overseas у Vacheron Constantin, Aquanaut и Nautilus у Patek Philippe.
— Defy Inventor — это концепт Defy Lab, внедренный в индустриальное производство. Насколько затратным оказался этот процесс?
— Он действительно стоит дорого, особенно исследовательская часть. Когда мы запустили Defy Lab, многие говорили, что превратить его в серийный продукт не получится. Но команда из пяти человек под управлением прекрасного часового мастера Ива Кортези активно работала последние полтора года. В результате мы увеличили частоту кремниевого осциллятора с 15 герц до 18, это помогло отрегулировать запас хода (в Defy Inventor он составляет 50 часов). К сожалению, пока мы можем произвести за год всего 300–400 таких осцилляторов. Но ведь начали всего с 10! Огромный прогресс! В производстве нам помогает CSEM, инженерный институт в Невшателе. В частности, у них есть специальный лазер для вырезания этой замысловатой детали, которая заменяет собой 31 элемент традиционного регулятора колебаний.
— Каков потенциал этого осциллятора? Можно ли использовать его в других часах?
— Его потенциал огромен. Наладив производство, мы постепенно начнем устанавливать его во все модели Zenith. Думаю, что это изобретение заинтересует наших соседей, Hublot и TAG Heuer. Мы готовы делиться! У кремниевого осциллятора много достоинств: он не подвержен влиянию магнетизма и перепаду температур, а значит, поддерживает точность хода часов. А кроме того, эта цельная деталь полностью устранила проблему трения, главную головную боль часовщиков.
— Поговорим об El Primero. Как вы отмечаете юбилей легендарного калибра?
— Каждый месяц мы приезжаем в разные страны и города, чтобы встретиться с клиентами, показать обширное собрание винтажных экземпляров с калибром El Primero и новейшие часы, рассказать о нашей истории и разделить страсть к часовой механике. Уже побывали в Милане, Лондоне, Токио, Париже, Гонконге, Мексике, доберемся и до Москвы. Мы подготовили подарочный набор, 50 экземпляров которого уже распроданы. Теперь мы решили изготовить реплики самой первой модели 1969 года в разных видах золота, чтобы как можно больше людей имели возможность приобщиться к нашему юбилею. Но знаете, что в них самое интересное? Это гарантия на 50 лет! Такого не было никогда! Вы покупаете часы, и вам не придется платить ни копейки за техническое обслуживание. То есть гарантия закончится, когда El Primero будет отмечать свою сотую годовщину. Думаю, что будет организовано большое мероприятие — возможно, и мне доведется там побывать (через 50 лет мне исполнится 97).
— В этом коллекционном наборе в честь 50-летия есть одно вакантное место. Когда оно будет заполнено?
— Да, это место для механизма, который будет отмерять тысячную долю секунды. Надеюсь, мы сможем представить этот концепт года через 3–3,5. И все коллекционеры, купившие юбилейный набор, получат недостающий экземпляр хронографа. Для нас это еще один способ показать людям, что мы не застряли в прошлом и продолжаем строить будущее Zenith.
— Что лично вас восхищает в этой истории с El Primero?
— El Primero не просто отличный механизм, блестящая инженерная разработка. Это и история человеческих взаимоотношений. Пару месяцев назад я пригласил на ланч сына Шарля Вермо — того самого работника мануфактуры, который спас этот калибр от уничтожения и полного забвения. Мишель Вермо привел с собой еще пятерых, кто работал на мануфактуре Zenith в далеком 1969-м, — директора по производству, финансиста, специалиста по продажам. Самый молодой из них родился в 1945-м, самый старый — в 1933. Я услышал невероятные истории от живых свидетелей рождения легенды. Это был фантастический ланч!
— Что рассказал вам Мишель?
— Его отец постоянно ездил в Ле-Локль в тот драматичный момент спасения калибра El Primero (в 1975 году, когда производство механических часов Zenith решено было прекратить, Шарль Вермо спрятал на чердаке одного из фабричных зданий все чертежи, инструменты и формы для штамповки. — «РБК Стиль»). Но при этом он ничего не объяснил своей супруге, так что мать Мишель уже была готова заподозрить неладное. Так что Шарль Вермо рисковал не только своим местом работы, потому что нарушил распоряжение начальства и не уничтожил инструменты и документацию, — под угрозой оказалась и его семья. К счастью, все обошлось. И сегодня мы имеем возможность демонстрировать миру один из самых точных и надежных часовых калибров.