Как живут кубинцы и чему у них можно научиться (а чему не стоит)
Первый раз я прилетела на Кубу восемь лет назад. На тот момент я жила в Москве и строила карьеру в крупном СМИ, а в свободное от работы время танцевала сальсу и учила испанский язык. Так, для души. Кто же знал, что, однажды оказавшись на Острове свободы, эта душа не захочет возвращаться обратно.
Кубинский дзен
Не буду рассказывать вам про солнце круглый год, манго, чистый, как первая любовь, океан, терпкий ром и невероятно красивых людей. Все это вы увидите сразу по прилете. Я расскажу вам про ту Кубу, которая открывается, только когда начинаешь на острове жить.
Основная проблема государственных масштабов, помимо торгового эмбарго США, — массовая эмиграция. За последние 20 лет страну покинули 2 миллиона человек, из которых миллион осел в Майами, предварительно доплыв до американского порта Ки-Уэст на самодельных плотах и других плавсредствах. Для сравнения: осталось на острове 11 миллионов, «те, кто не умеет плавать» — шутят сами кубано. И по сей день выплыть или вылететь с острова — это большая кубинская мечта. На это есть причины.
Зарплата специалиста, то есть человека, получившего высшее образование, на Кубе составляет 20–27 долларов в месяц. Каждый год к ней прибавляют примерно 15 центов за выслугу лет, а если защитишь докторскую, накинут целых два доллара. Так что вполне вероятно годам к сорока дослужиться, скажем, до 40 долларов — как это происходит с нейрохирургами, инженерами-разработчиками, руководителями отделов.
Зарплата зависит от стабильности, количества лет на одной должности и теплоты отношений с руководством, единственное, от чего она не зависит, — это от результатов работы. Обслуживаешь ты, будучи кассиром, 100 человек в день или трех — твоя зарплата все равно составит 20 долларов.
Добавьте к этому, что какая-нибудь работница, скажем, ONAT — очень важной кубинской инстанции, которая выдает лицензии на частный бизнес, — живет в Кохимаре, а работает в Ведадо. Добраться на работу на макине — местной маршрутке, том самом колоритном форде или шевроле 50–60-х годов, у которого внутри вместо сидений диваны, — стоит доллар в один конец. Таким образом, только дорога на работу и обратно в месяц ей обойдется дороже зарплаты.
Но эта сеньора, конечно, не поедет на макине — она дождется мифического автобуса P-11, «пе онсе», который придет из Аламара через полтора часа с уже свисающими с подножек гроздьями людей. Еще через час на работу она прибудет уже в состоянии кубинского дзена и работать будет с той скоростью и до того часа, до которого ей сегодня хочется. Потому что она ждала — и ты подождешь. А будешь нервничать — подождешь до следующей недели.
Либреты
Прожить на зарплату пусть и в баснословные 40 долларов, конечно, невозможно даже в самой беззаботной стране. Тут на помощь приходит государство, предлагая своим гражданам либреты — талоны на питание. Указанная в них норма продуктов на месяц достается кубинцу хоть и не бесплатно, но за очень низкую цену.
Всего в корзину на месяц входят: 2,5 кг риса, примерно по килограмму белого и коричневого сахара, 300 граммов черной фасоли, четверть литра растительного масла (как правило, соевого и уже использованного), 100 граммов кофе (вперемешку с толченым горохом), один коробок спичек и одна зубная паста на двоих. Плюс одна 80-граммовая булочка в день и один вид белковой пищи — в неделю: костлявая ножка курицы, несколько ложек соевого фарша, соевая котлета в панировке или кружок колбасы-хамонады.
А еще по либрете можно купить за бесценок пять яиц в месяц. Говорят, раньше полагалось по яйцу в день, потом — через день, потом два в неделю. О «яичной ситуации» кубинцы рассуждают со скорбью в голосе — ведь это самый доступный белок на острове. Одно яйцо даже без либреты стоит около 5 центов. А полкило свинины потянет на 2 доллара, пакет замороженных куриных ног — на полтора, бедрышек — на все 2,25. Остальные виды мяса найти можно только в валютных магазинах для туристов, из-под полы на фермах в провинции или у анималеро — разводчиков животных для сантерийских жертвоприношений.
Рыбу и морепродукты жители столицы острова — портовой Гаваны — вообще едят крайне редко. Весь улов рыбаки по закону обязаны сдавать государству, а оно, в свою очередь, распределяет его наиболее эффективным образом — в туристические рестораны и кафе, где цена за порцию креветок стартует от 3 долларов. Смешные цены для иностранцев, для местных — неподъемные.
Трапеза среднестатистического кубинца выглядит так: рис, который тут всему голова, жареное яйцо или тортилья, то есть омлет, вианда — жареные овощи, например, зеленые бананы, похлебка из черных бобов — фрихолес — и энсалада, художественно разложенные лепестки огурчика или пара прозрачных ломтиков помидора (свежие овощи стоят сравнительно дорого, поэтому их растягивают на несколько приемов пищи).
Но даже при таком скромном рационе очень скоро выясняется, что в конце корзины на месяц остается еще слишком много месяца, а зарплаты не хватает даже на роскошь вроде туалетной бумаги и стирального порошка, что уж говорить об одежде или, скажем, шампуне. И приходится изобретать.
Обмани туриста
Каждому кубинцу понятно, что мыть полы в отеле или быть мальчиком на побегушках в касе партикуляр — съемном жилье для иностранцев — это, конечно, круче, чем работать в банке или каком-нибудь НИИ. Потому что туризм — главная статья дохода, и на одних чаевых здесь можно за день заработать больше месячной зарплаты в госсекторе.
А турист — священная корова Кубы. Он не умеет лучар — бороться за жизнь, да и вообще жизни не знает, зато может оставить за ужин в ресторане те же 40 долларов, еще и на чай прибавить. А если так, то абсолютно очевидно: там, откуда он приехал, деньги есть, а дефицита нет — и от него не убудет.
«Есть на Кубе такая национальная игра — «обмани туриста», — смеется мой знакомый-кубинец. И действительно в эту игру играют все — от детей, клянчащих «ун доллар» где-нибудь на Прадо, до официантов, пытающихся незаметно вписать принудительные чаевые в счет.
Самое удивительное, когда ты ловишь на воровстве буквально за руку — скажем, начинаешь качать права в магазине, где тебе недодали сдачу, — перед тобой не только не извиняются, но еще и окатывают презрением. Нет, сдачу тебе, конечно, вернут — швырнут на прилавок. Но при этом либо добавят что-то вроде «вот не стыдно же из-за такой мелочи скандалить!» или «тебе что, жалко? У вас денег много на картах!», а более вероятно — картинно оскорбятся, хлопнут кассой и уйдут в подсобку, бормоча: «Вы что думаете, я — вор? Да чтобы я? Да никогда!»
И большая ошибка считать, что нагреть пытаются только на рынках или в местных забегаловках, а в дорогих ресторанах и люксовых отелях этим не промышляют — как правило, чем «приличнее» заведение, тем приличнее будет сумма, на которую вас постараются обсчитать.
Поэтому я всегда советую впервые прилетевшим на остров с момента выхода из дверей аэропорта Хосе Марти и до самой посадки обратно, когда вы заплатите за перевес (вот ведь странно, готов поклясться, что чемодан весит меньше 20 кг — а на таможенных весах показал 28!), пребывать в состоянии «кубинского тонуса» — считать сдачу, держать меню у себя, не светить деньгами, требовать свое, в кризисных ситуациях грозить полицией. А еще — разбираться в двух национальных валютах.
Куки и песо
На Кубе до сих пор в ходу две валюты — CUС, он же се-у-се или кук, конвертируемый песо, примерно равный доллару, и CUP, он же песо, монеда насионале — в 24 раза меньше. В любой кадеке (cadeca — каса де камбио, обменный пункт) и каждом банке вам могут поменять валюту как на куки, так и на песо. Первые считаются деньгами «туристическими» — именно в них будут цены в отелях, ресторанах, магазинах и такси. Вторые — «местные» — в них можно расплачиваться на рынках, в кафешках «для народа», в общественном транспорте вроде макин и покупать сладости с лотка.
Разница валют и незнание цен — еще один способ заработка на приезжих. Скажем, один платано фрута, то есть сладкий банан, в Гаване стоит песо. То есть на доллар можно купить «лапу» из 24 бананов. На повозке у торговца стоит ценник «1$». Местный, конечно, знает реальную цену — ему и в голову не придет платить доллар за банан. А вот турист вполне может перепутать, покупать поштучно и удивляться дороговизне фруктов в тропической стране. Надо ли говорить, что торговец не станет указывать ему на ошибку — наверное, чтобы не смущать.
Но есть и хорошая новость: светлое будущее не за горами и неразбериха с ценами должна закончиться — по крайней мере, еще в 2014 году Рауль Кастро анонсировал финансовую реформу и унификацию валюты. С тех пор прошло всего пять лет — вообще не срок по кубинским меркам. Дело в том, что понятие «маньяна» — некоего абстрактного «завтра», которое на острове не наступает никогда, — здесь существует и на государственном уровне.
Социализируйся — или умирай
Призыв «Социализм или смерть!» вы увидите еще по дороге из аэропорта, и периодически будете натыкаться на этот внезапный лозунг на какой-нибудь полуразрушенной стене в Старой Гаване. Сами кубинцы давно в шутку поменяли его на фразу: «Социализируйся — или умирай!» — и она стала кратким руководством к жизни на острове.
В условиях кризиса, дефицита, «особого периода», начавшегося на Кубе с распадом СССР — по сути, экономической блокады, кубинцы быстро поняли: чтобы выжить, надо объединяться, потому что «без друзей меня чуть-чуть, а с друзьями много» — и действительно стали жить одной, пусть и не всегда дружной, семьей.
Помню, как в русской школе на уроке ОБЖ нас учили — если на вас кто-то напал в подъезде, надо кричать «Пожар!» или «Бомба!», но ни в коем случае не «Помогите!» или «Убивают!». Потому что в таком случае шансов, что кто-то героически выскочит из своей квартиры спасать вам жизнь, примерно никаких. Еще и дверь на цепочку закроют — там, кажется, маньяк снаружи.
Когда я рассказываю об этом своей кубинской свекрови, она качает головой, недоумевает: «Как же так, Верита? А люди? А помочь?» Ей и невдомек, ведь на Кубе достаточно одного испуганного «ай», чтобы на крик высыпал весь подъезд, включая женщин с половниками и подслеповатых стариков.
Здесь всем до тебя есть дело — и в хорошем, и в плохом смысле. Здесь каждый сосед знает, когда у вас с мужем последний раз была ссора (и почему), а когда — любовь (и как долго). Знает, что вот этот мальчик — это сын Марии-Росы из четвертого дома справа от широкой улицы Кайе-Анча. Что он на улице один, потому что Мария-Роса в Ведадо, убирается в касе (т. е. в доме) у иностранца. И значит, за пацаном надо на всякий случай присмотреть одним глазом, хоть он и не из нашего дома и даже не из нашего баррио (района). И если начнется дождь, позвать домой — не чужие же люди.
Сколько раз я видела — и однажды, увы, прожила сама, — когда к какой-нибудь мучаче/сеньоре в автобусе сзади притирается тип, по-кубински говоря, «прижимает свою «рыбу». А сеньора/мучача такая поворачивается и на весь автобус: «Дескарао!» — «Наглец!». Секундное затишье — и пошла волна: бабульки с сидений подхватывают: «Ни стыда ни совести, средь бела дня!», женщины с детьми: «Выкиньте его из автобуса!», парни (иногда сочувственно): «Ну ты и влип!», а мужики уже пробрались к «проказнику», дружественно взяли под белы (черны, загорелы) рученьки и требуют: «Водитель, чофе, притормози!» И потом еще хором утешают жертву домогательства: «Не переживай, нинья, деточка, мы тебя защитим. Давай до дома доведем (всем автобусом)»?
«Мы». «Не чужие». Удивительно. Помню, как гостила у сестры в Цюрихе и затаскивала в автобус коляску с трехмесячным племянником. В автобусе сидела куча мужчин, молодых, сильных, постоянных клиентов всевозможных GYMов, эталонных джентльменов, которые сейчас ехали с ланч-брейка обратно на работу в дорогих костюмах. И когда я, наконец, с орущим Матти под мышкой затащила коляску в салон, каждый из этих ослепительных мужчин мне кивнул, улыбнулся и сказал «Грюци!» — «Добрейший вам денечек!», но со своего места не шелохнулся никто.
Тогда я поняла, что есть «правила приличия», которые хорошо выглядят: улыбнуться доброжелательно, поздороваться, спросить, как дела, — и пойти дальше по своим. Сплошной позитив, который не требует усилий и ничего не стоит. А есть недовольные лица, некорректные вопросы и нарушение личных границ на каждом шагу, панибратство, фамильярность — и живое участие в чужой жизни. Таких людей не поймут в Европе. Но именно их хочется видеть рядом, когда у тебя коляска/гипс/беременный живот/костыль — и еще в миллионе других жизненных ситуаций.
Чуло и хинетеры
Так что, как видите, порядочные люди на Кубе есть, и их предостаточно. Но они не живут на Варадеро, не ходят по сальсатекам в Гаване, не заговаривают с иностранцами на Обиспо и в целом вряд ли говорят по-английски. Так что если вы прилетаете на остров в первый раз, живете в отеле и языками не владеете — шансов посмотреть на кубано корректо («правильного» кубинца) у вас немного.
Зато вам наверняка цыкнет вслед красивый мулат с белозубой улыбкой, вы услышите тысячу раз «бьютифуль леди» в свой адрес или вам будут отчаянно строить глазки местные мучачи (девушки) в каком-нибудь клубе типа «Каса де ла мусика».
Дело в том, что есть на Кубе такая профессия — туристов любить. Профессионалов называют чуло (альфонсы) и хинетеры (содержанки). И не надо путать их с валютными проститутками — они не берут деньги за секс. Они вообще все делают по любви — и, кстати, влюбляют в себя бесповоротно. «Знаешь, почему кубинцы так женщин окручивают? — наставляла меня подруга. — Вот он смотрит на тебя и говорит, мол, люблю — не могу, единственная, всю жизнь ждал, — и ты веришь. Потому что говорит искренне, глазом не моргнув. И в тот момент, когда он это говорит, он и сам так считает. Завтра, правда, может разлюбить и говорить то же самое другой. Но Куба же не про завтра — Куба про здесь и сейчас».
Влюбленному туристу хинетеры и чуло рассказывают про свою непростую жизнь — и ничего не просят, просто как бы вздыхают, что есть нечего, мама болеет, автобус последний ушел, на такси денег нет и на новые кроссовки второй год скопить не получается. Приезжий от широты душевной и под влиянием зарождающихся чувств покупает кроссовки, водит по ресторанам и дает денег маме на обследование.
Но это — только начало большой любви. Если все разыграно грамотно, дальше следует вывоз за границу — в Германию, Штаты, Канаду, Россию — свадьба, документы и предсказуемый финал. Например, новоиспеченный супруг на месте находит себе более состоятельную или более молодую пассию. Или кубинская жена просит у мужа денег — слетать к родственникам, которые уже давно поселились в Испании, — а потом он видит на фейсбуке ее воссоединение в Барселоне с женихом-соотечественником, который еще пару лет назад проложил себе путь с острова. В общем, сценариев много — и каждый заслуживает «Оскар».
Здесь и сейчас
Словом, после переезда на Кубу вас ждет ряд разочарований: «лучшая бесплатная медицина», которая на поверку не выдерживает никакой критики — то нет шприцев, то воды, то электричества, а через месяц, когда звезды сошлись, не приходит врач, потому что у сына день рождения и сеньор Родригес до понедельника «но эста» (нет его); «лучшее бесплатное образование» — когда учительница, немногим старше своих учеников, говорит им читать с такой-то по такую-то страницу Истории Революции и уходит на весь урок сплетничать с завучем или любезничать с географом в туалете.
И главное, «лучшие друзья», которые всегда улыбаются и на словах готовы отдать последнее — но только пока с вас можно что-то поиметь. Как только вы выучите по-испански фразу «нет монет», их ряды заметно поредеют. Зато на их место придут соседи, знакомые и случайные прохожие, которые будут занимать вам место в очереди, сообщать, где «выкинули» картошку (и почем) и помогать донести сумки.
Пройдет пара лет — и вам откроется та самая кубинская истина про «жизнь в моменте». В условиях дефицита вы научитесь с аппетитом есть и с аппетитом жить — смаковать хорошую музыку, вечера с друзьями, танцы, любовь и прочие простые телесные радости. «Не ешь все за один раз, оставь на завтра!» — говорю я мужу, когда нам присылают шоколад. «Зачем на завтра, если мне вкусно сегодня?» — недоумевает он. А завтра, кто его знает — Революция, новая реформа правительства, кризис или ураган Ирма, который снесет все накопления и планы. «Когда завтра настанет, нас не будет», — говорит муж. И в этом плане Куба, конечно, как раз то место, где жизнь можно прожить, а не провести.