Куратор молодежной биеннале — о сексуальности и «Абракадабре»

Читать в полной версии

Международная биеннале — это и основной проект, получивший на этот раз название «Абракадабра», и множество выставок и образовательных программ, проходящих по всему городу. К масштабному событию присоединились не только музеи и галереи, но и главный модный универмаг Москвы. На пятом этаже ЦУМа появилось пространство, где можно обсудить настоящее и будущее искусства, а также оценить инсталляцию-перформанс «Бар Активных Веществ». Здесь мы и назначили встречу Лукреции Калабро Висконти, попросив ее заодно примерить вещи из последних коллекций.

Лукреции Калабро Висконти всего 27 лет, но она успела поработать с Маурицио Каттеланом и Франческо Бонами, устроить собственное пространство CLOG, создать несколько онлайн-проектов — Curatorshit, shitndie и Ketchup Drool — и провести множество выставок с незабываемыми названиями вроде Dear Betty: Run fast bite hard в 2016 году в галерее современного и новейшего искусства Бергамо. На всех фотографиях она носит красную помаду и напоминает Амели, а в жизни оказывается такой же улыбчивой, но одновременно строгой и твердой: сразу видно, во время монтажа экспозиций с ней лучше не спорить. 

 

Про то, с чего все начиналось

Еще в детстве я любила расставлять свои вещи по комнате, и мама от этого немного сходила с ума. Помню, даже сломала несколько зубов, потому что все время откусывала кусочки скотча, чтобы повесить все постеры и рисунки, которые хотела. В моей комнате всегда был легкий беспорядок, из-за того что сначала меня приводили в восторг одни идеи, потом другие, и я все время меняла все местами. Сегодня за это и люблю кураторскую практику: она позволяет исследовать тысячу вещей.

 

Про современное искусство

Современное искусство позволяет тебе заниматься всем на свете. Например, не нужно учиться на геолога, чтобы десять лет общаться с геологами как художник и вместе сделать какой-нибудь сложный проект. Мне кажется, в работе я постепенно двигаюсь от современного искусства в сторону современной культуры в целом, а внимания к ней, на мой взгляд, не хватает. Именно потому и люблю искусство: оно позволяет проживать несколько жизней, создавать новые миры — все это нам дарил кинематограф, до того как кино в основной своей массе стало совсем плоским и попсовым. Искусство — это то, где сегодня можно найти глубину, чтобы заниматься исследованием и как следует подумать обо всем. В искусстве пересекается очень много всего: Хито Штейерль (художница и режиссер. — Прим. «РБК Стиль»), например, сказала, что в мире искусства есть и самые богатые, и самые бедные. И не только они.

 

Про секрет Маурицио Каттелана и свои внимательные уши

Я плохо умею отделять личную жизнь от профессиональной, и работа с каждым художником меняет меня. Каттелан — один из самых замечательных кураторов, которых встречала: постоянно размышляет и невероятно внимателен ко всему. Самый большой его секрет в том, что он действительно любит искусство. Когда была совсем молодой, мы работали вместе, и он научил меня одной важной вещи: быть благодарной ко всем вокруг, с кем работаю. У Франческо Бонами другой стиль. Если Каттелан очень внимателен к деталям, то Бонами учил выбирать поле битвы, расставлять приоритеты. Помню, он пришел за два часа до открытия и совсем немного изменил пару штрихов. Сказал, давайте подвинем две детали, и это полностью перевернуло проект с ног на голову. Он фантастически чувствителен к мелочам, которые на самом деле определяют все.

Могу похвалить свои уши: у меня есть способность находить забавные названия, услышать их где-то. Одна моя выставка называлась «Почему все такие милые?» («Why Is Everybody Being So Nice»), другая — «Удачи, увидимся после революции» («Good Luck, see you after the Revolution»), и оба эти названия были почерпнуты из статей женщин-философов Марты Рослер (американская художница, арт-феминистка. — Прим. «РБК Стиль») и Иваны Томлянович.

Про «Абракадабру»

На «Абракадабру» меня вдохновила статья Василия Шумова про золотой век советских дискотек, где политика и черный рынок сходились на танцполе, а песня Стивена Миллера «Абракадабра» была популярна только в Советском Союзе. Меня стали волновать ожидание, время, экономика присутствия, волшебство, и все это как-то соединилось в слове «Абракадабра». Время — главное поле сражения сегодня: мы живем в безумном мире, нам постоянно не хватает времени.

 

Про беды нашего времени

Когда пишете посты в Facebook, ваше свободное время становится развлечением для кого-то еще, но также инвестицией для вас. У Марты Розлер есть хороший текст, вдохновивший меня на программу перформансов и дискуссий об отношениях этики и этикета, про то, почему сегодня мы должны быть милыми. Очарование важно для социальных отношений и дальнейшей работы. Умение заниматься нетворкингом оказывается даже важнее, чем работа, которой вы занимаетесь. Это просто безумие. Мама и бабушка в Италии всегда учили меня, что главный секрет успешного ресторана — еда, которую он подает. Так и в работе: эмоциональная честность каждого мне намного важнее контекста.

Один из разделов основного проекта биеннале посвящен ипохондрии. Например, я больше воображаю катастрофы в любой момент, чем беспокоюсь о своем здоровье. Художник, с которым однажды довелось работать, был жутким ипохондриком. И я часто вспоминала Жиля Делеза. Он хотел сделать конференцию про ипохондрию, но не пускать туда ипохондриков. Он говорит об ипохондрии как о суперспособности человека видеть то, чего другие не могут. Если видите, что ваше тело покрыто микробами, то кто знает, может быть, вы просто способны предчувствовать то, чего другие не видят? А еще ипохондрия тесно связана с продуктивностью. Быть здоровым сегодня чрезвычайно важно, это неотъемлемый компонент нашей жизни, поскольку здоровье гарантирует высокую продуктивность и успех.

 

О бабушкином шкафе и московской роскоши

Я много работала в Милане, где мода кругом, но, если честно, я немного вне ее. В институте меня два года подряд номинировали на Мисс «Какого черта вы это носите», и я этим так гордилась. У бабушки было много одежды, и чаще всего я просто забиралась в ее гардероб и вытаскивала что-то невероятное. Однокурсники надо мной посмеивались.

Одной из тем нашей образовательной программы стал мастер-класс, на котором ты должен как будто бы впустить внутрь себя змею с целью обратить внимание на свое тело, особенно на позвоночник. Мы размышляли о сексуальности, о том, что на самом-то деле это вполне детское и невинное чувство, которое общество слишком усложняет. Думаю, сексуальность — важный путь исследования себя и партнера, а также поиск нового знания в целом.

Москва сначала пугала широкими улицами, которые просматриваются далеко вперед, и зимними морозами. Стала приезжать сюда чаще и очень полюбила этот город. Центр немного напоминает мне Милан — там тоже все кажется и модным, и роскошным. Должна признаться, что пока не видела город за пределами центра, зато мне удалось слетать в Нижний Тагил. Было очень интересно увидеть совсем другое лицо России.