Почему «Три билборда на границе Эббинга, Миссури» заслуживает «Оскара»

Читать в полной версии

В этом году нет другого фильма, который бы настолько нравился всем без исключения, как «Три билборда на границе Эббинга, Миссури». Кого ни спроси — все в восторге. У картины Мартина Макдоны между тем есть недостатки, и один из главных — он до миллиметра просчитан. Все его составляющие соединены в один продукт, как детали идеально удобной машины, даже намеренные шероховатости смотрятся продуманными, в смысле «вот вам и шероховатости». Главная героиня — грубая, несчастная, брошенная ради тупой красотки мужем Милдред Хейз (Фрэнсис Макдорманд), мать изнасилованной и убитой девушки. Как бы ни крыла Милдред матом полицейских и вообще что бы ни делала, зрители все равно останутся на ее стороне, потому что она мать, соль земли американской, страдала, имеет право.

Любой зритель сочувственно вздохнет, когда Милдред призовет к ответу ленивых полицейских дубин на их же языке, а когда вонзит сверло ретрограду-дантисту в ноготь, зал радостно зашевелится — а кто из нас не мечтал отплатить своему зубному хоть раз за всю боль, которую он нам причинил? Но Макдона, чтобы напомнить нам о человечности своей героини, сочиняет для Милдред сцену, в которой мы видим ее надломленной, неуверенной в себе и ранимой, — когда к ее дому из леса забредает олень, и Милдред начинает с ним разговаривать, в отчаянии фантазируя, что он может оказаться реинкарнацией ее дочери. Как можно не любить такую прекрасную женщину? Настоящая народная героиня, которая режет правду-матку и говорит с деревенскими реднеками на их языке.

Ирландский драматург Макдона перешел в кино из театра, сняв «Залечь на дно в Брюгге» и «Семь психопатов» как стилевые посттарантиновские эксперименты с криминальным жанром, от которых никто не ждал «реальности». В «Трех билбордах» Макдона снимает «настоящую жизнь», но на самом деле герои здесь при всей их кажущейся сложности — ходячие олицетворения социальных функций. Ленивый коп, который вызывает симпатию только потому, что смертельно болен. Его подчиненный коп-расист.

Отчаявшаяся активистка. Есть даже «смешной» карлик (Питер Динклэйдж), который пытается ухаживать за Милдред, — видно, что Макдона ввел его в повествование, только чтобы пару раз неполиткорректно пошутить по поводу его роста, больше он здесь ни для чего не нужен.

Главный противник Милдред — тот самый беспредельщик и расист Джейсон Диксон (Сэм Рокуэлл номинирован на «Оскар» за роль второго плана и, скорее всего, его получит) — восстает из пепла почти буквально, выжив при пожаре, и становится «положительным» после того, как оказывается в больнице со сброшенным им со второго этажа местным работником рекламного агентства. Общая беда сближает, морализаторски говорит нам с экрана Макдона, не задумываясь о том, чтобы показать процесс трансформации подонка в борца за справедливость поубедительнее. К финалу, не успев подумать «не верю», зритель наблюдает, как еще вчерашний расист и хам вдруг становится боевым товарищем Милдред — в последних кадрах они едут по «средней» реднековской Америке, выслеживая насильников как пара супергероев. Все сделано настолько прямолинейно и грубо, что кажется, будто режиссер держит зрителей за слабоумных.

Но интересно, что именно эта прямолинейность выгодно отличает «Три билборда» от других претендующих на «Оскар» фильмов в год борьбы либерального Голливуда с Трампом и пользующимися своей властью мужчинами. Картина Макдоны подходит к «Оскару» с набором наград, которые киноакадемики не могут не учитывать. Она уже получила четыре «Золотых глобуса», три приза Актерской гильдии, приз Венецианского фестиваля за лучший сценарий и несколько десятков призов поскромнее.

У «Трех билбордов» семь номинаций на «Оскар», что не так много, учитывая, что у ближайшего конкурента — «Формы воды» Гильермо дель Торо — их целых тринадцать. Но «Форма воды» — хорошо сделанная, не больше, стилизация 1960-х о романе немой уборщицы Элизы Эспозито (Салли Хокинс) с человеком-амфибией. Элиза — подходящая героиня для года женских маршей и движения #MeToo. Она влюбилась даже не в мужчину, даже не в человека, а в странное существо — вопреки давлению общества и начальства — и помогает ему сбежать. Но немая Элиза не соперница Милдред Хейз. Встреться они в рукопашной, Элиза сбежала бы после первого же матюка из уст правдолюбки из Миссури.

   

Клементина Черчилль (Кристин Скотт Томас) из «Темных времен» вполне могла бы оказаться той самой мудрой героиней, которая в год женского кино показала бы пример современным женщинам. Но у нее мало экранного времени, и потом, Клементина была слишком покорной женой в тени великого мужа — не лучший пример для рвущихся в бой активисток.

   

Такой героиней-примером могла бы также стать Альма (Вики Крипс) в «Призрачной нити» Пола Томаса Андерсона, снявшего сюжет об отношениях помешанного на перфекционизме дизайнера из середины прошлого века и вознесенной им до ранга музы провинциальной официантки как историю конца мужского превосходства. Ближе к финалу покорная наложница отказывается играть по патриархальным правилам, и мужу приходится идти на уступки. И все же Альма не подходит на роль героини 2018 года, потому что все, чего она хочет, — это равенство с любимым мужчиной, а современной женщине нужно больше, ей нужен реванш и сожженный дотла полицейский участок как символ мужского доминирования.

   

«Дюнкерк» также не годится на фильм года, потому что в нем женщин нет совсем. Другой номинант — «Прочь» — показывает женщин как коварных расисток, а это совсем не то, чего от них ждут сейчас на экране. Седьмой номинант — «Зови меня своим именем» — ретро-драма о первой любви, где женщины присутствуют только на периферии сюжета, в качестве заботливой матери и лучшей подруги. «Леди Бёрд» номинантки за режиссуру Греты Гервиг — хорошо сделанная милая лента о девичьем взрослении, не более того, а «Секретное досье» о первой женщине — газетном магнате Кэтрин Грэм (Мерил Стрип) и ее противостоянии президенту Никсону в 1970-х слишком ностальгично и старомодно для того, чтобы вести за собой людей, к тому же Грэм — сама часть привилегированного мужского круга, куда ее пустили за деньги, а значит, не заинтересована в том, чтобы сжечь патриархальный мир дотла.

   

Метафоры и намеки вообще в этом году проигрывают грубому окрику, который быстрее доходит до людей, как короткий хэштег #MeToo, а образ одинокого борца за справедливость в обществе, где официальные институты не поддерживают «простого маленького человека», — один из самых популярных в голливудском кино.

Когда-то вызов обществу бросали мужчины. Сначала это был сам начальник полицейского участка — например, в получившем четыре «Оскара» «Ровно в полдень» (1952) Гари Купер считал своим долгом в одиночку дать отпор бандитам, не дожидаясь помощи «из центра». Позже, когда борьба за гражданские права становилась все более острой, с бандитами боролись герои-одиночки Клинта Иствуда, нарушавшие закон на радость зрителям ради восстановления справедливости. К концу прошлого века женщины перехватили инициативу — 21 год назад Фрэнсис Макдорманд получила «Оскар» за роль сильно беременного шерифа Мардж Гундерсон в «Фарго». Забавно, что еще один, скорее всего, достанется ей и за роль Милдред Хейз, поднявшей бунт против местной полиции в «Трех билбордах», ведь тема одиночки, способной на неблагодарный подвиг, в Голливуде никуда не делась.

Получая в январе «Золотой глобус», Макдорманд как будто слилась со своей героиней, сказав: «Я так рада, что в нашей индустрии происходят тектонические сдвиги. Женщины пришли в нее не ради еды, поверьте мне. Они пришли работать. И стоит уважать Ассоциацию иностранной прессы за то, что они выбрали президентом женщину». Эта речь была встречена бурными аплодисментами — она была грубоватой, но искренней, как и месседж «Трех билбордов». И это именно то, что нужно в этом году. Для того чтобы достучаться до консервативных избирателей Трампа и мужчин во власти, нужны короткие и понятные, как твит, лозунги, и именно поэтому «Три билборда» с их яростным протестом против традиционно «ковбойской» Америки сейчас идеально выражают настроение времени.