Что читают российские современные художники

Читать в полной версии

Одни отдают предпочтение русской классике, других вдохновляют детские книги. А кого-то вдохновил даже наш небольшой опрос. Например, сев в Париже в кафе, чтобы срочно написать для нас о своей любимой книге, Оля Кройтор встретила Джона Гальяно. А в процессе обсуждения любимой литературы с галеристом Владимиром Овчаренко художник-концептуалист Павел Пепперштейн завел глубоко философский разговор — публикуем его самую интересную часть.

 

Таус Махачева

Ребекка Солнит. «A Field Guide to Getting Lost»

   

Олег Кулик

Н.В. Гоголь. «Ревизор»

Встреча Хлестакова с губернаторским собранием каждый раз всплывает у меня в памяти, когда я вижу встречу президента с народом. Нет ничего более актуального.

   

Оля Кройтор

Одна из моих любимых — «Бесконечная книга»​ Михаэля Энде. Это детская книга, которую впервые я прочитала лет в девять, и была настолько поражена прочитанным, что тогда и решила, что через пару лет, когда я хоть немного подзабуду сюжет, я обязательно перечитаю ее вновь. Прошло более 20 лет, и перевозя вещи с родительской квартиры, я опять на нее наткнулась. И конечно, перечитала.

В значительной степени эта книга повлияла на мою выставку «Координаты исчезновения», которую я показала в Artwin Gallery в 2016 году. И, как я понимаю сейчас, не только на нее, но и на многие мои другие проекты.

Детским языком на мой взгляд описаны очень точно и тонко достаточно взрослые вещи. Главному герою предстоит победить «Ничто» — порождение реальности, которое создали человеческая ложь и потеря умения фантазировать. Оказываясь рядом с этим «Ничто», все становится серым, а после чего абсолютно исчезает в нем. Это лишь очень короткое описание.

«Это история о маленьком мальчике, который теряет связь со своим внутренним миром и растворяется в Ничто, и ему приходится прыгнуть в это Ничто... То же придется сделать и нам, европейцам. Мы успешно избавились от всех наших ценностей, и теперь нам предстоит набраться храбрости, чтобы прыгнуть в это Ничто — ведь только так нам удастся пробудить те потаенные, глубинные творческие силы, с помощью которых мы сможем построить новую Фантазию, то есть новый мир ценностей».

   

Евгений Гранильщиков

«Дон Кихот» Мигеля де Сервантеса Сааведры.

Когда-то давно я обратил внимание, что моя любимая книга никогда не пылится на столе. В точности, я даже не знаю, где именно она находится. Возможно, она потерялась или была кому-то подарена. И объясняется это довольно просто. Мне не нужно часто ее перечитывать, потому что я хорошо ее помню. Наверное, «Дон Кихот» Сервантеса — довольно странный выбор для художника. Действительно, книги, которые я часто перечитываю, каким-то специфичным образом связаны с тем, чем я занимаюсь как видеохудожник. Это Жорж Диди-Юберман, Жак Рансьер, Морис Мерло-Понти, Николя Буррио, Зигмунд Фрейд. Эти книги действительно лежат на моем столе. Еще это — политическая литература или социология. А дальше идут авторы, которых я полюбил очень давно — это Пол Боулз, Салман Рушди, Сэлинджер, Джеймс Джойс. Но книга, которая неочевидным образом все время оказывает на меня влияние, это — «Дон Кихот». Ведь книги могут воодушевлять, вытаскивать нас из трудных ситуаций. Я прочитал ее на первом курсе института. Не думаю, что я как-то особенно ассоциировал себя с Дон Кихотом. Во всяком случае, не более, чем любой другой человек. Но в этой книге есть что-то щемящее. Ведь про самое важное мы всегда говорим довольно абстрактно: «в этом что-то есть». И, по-честному, я никогда не смогу объяснить, что именно.

   

Павел Пепперштейн

«Алиса в стране чудес» Льюиса Кэррола. А именно академическое издание», где был огромный блок комментариев разных авторов, которые читать было не менее интересно, чем саму сказку.

Там были, во-первых, комментарии Мартина Гарднера, известного американского математика, который также занимался вопросами логики и, в частности, математической логики. Он написал очень хороший комментарий к «Алисе в стране чудес». О ней отзываются и другие авторы, например, Гилберт Кит Честертон — крупнейший английский писатель, который совершил радикальный для своего времени поступок: перешел в католицизм, в глубоко протестантской стране, и разработал целую концепцию некоего неоконсерватизма.

Другие рассматривают текст Алисы с позиции психоанализа, современной философии (то есть, уже XX века), кто-то рассуждает, глядя на него с исторической точки зрения (мол, в книге зашифрованы политические деятели того времени) и так далее. Есть те, кто говорит о влиянии этого текста на дальнейшую литературу и современное искусство. Словом, когда в теле конкретного издания можно объединить все эти разные ракурсы, это очень инспирирует. Думаю, что я далеко не единственный человек, для которого эта книга была мощнейшим вдохновителем.

Для ученого там будет огромное количество материала для размышления, связанного с математическими парадоксами и тем, что такое математика вообще, математическое отношение к миру и прежде всего концепция времени и пространства. Для человека, который занимается психологией, это очень глубокое исследование концепций сновидений, которое, конечно, и на Фрейда оказало большое влияние. Для того, кто интересуется политикой, это в каком-то смысле способ аллегорического прочтения политических действий, причем при проекции на некую вечность. Для человека, который ориентирован на любовь, это история любви. Потому что в общем-то, несмотря на совершенно невинные отношения Кэролла и Алисы, тем не менее понятно, что он в нее влюблен.