Цвет, чистота и огранка: чем хороши новые ароматы Chopard

Читать в полной версии

С высоты Вандомская площадь похожа на бриллиант — строгая, светлая, с восемью усеченными углами. По периметру сидят более мелкие «камешки» министерств, банков и отелей, единообразные и импозантные. В доме №12 умер Шопен, а Наполеон III познакомился с будущей женой Евгенией. Дом №15 уже 200 с лишним лет принадлежит самому, наверное, знаменитому отелю в мире — Ritz Paris, в котором 30 лет жила Коко Шанель. В особняк за шестнадцатым номером съезжалась вся столица — смотреть опыты доктора Месмера, создателя учения о животном магнетизме. А почетная «единица» — это бутик ювелирной марки Chopard.

Вандомская история с ожерельями началась больше века назад, когда здесь открыли первую ювелирно-часовую мастерскую. Сегодня площадь действительно драгоценная — безотносительно внешнего сходства с известным камнем: по адресу Place Vendôme продается четыре из пяти обработанных бриллиантов Парижа. Символы вечной любви, рассыпанные на черном бархате, как гравий на горячем асфальте, подмигивают из-за каждого второго стекла, а в магазинах до сих пор стоят старые деревянные верстаки мастеров. В тех же бутиках — обычно где-нибудь в красиво подсвеченном углу — стоят духи, одетые в породистое стекло: острые грани, деликатный блеск, медовая глубина флакона. Есть удивительная закономерность: ювелирные марки любят делать парфюмерию и, как правило, делают ее хорошо. Кто-то идет более очевидным путем — итальянский бренд Omnia, например, называет свои ароматы в честь драгоценных камней и металлов. Другие взывают к эмоциям: Déclaration («Признание») и Baiser Volé («Украденный поцелуй») дома Cartier должны вызывать у покупателя — или, скорее, у получателя — сильные романтические чувства, как если бы тебе преподнесли кольцо с бриллиантом.

Теперь своя парфюмерная коллекция есть и у Chopard, называется Chopard Haute Parfumerie Collection. Пока в ней четыре аромата: Magnolia Parfumée Au Vétiver d’Haïti, Vanille de Madagascar, Vétiver d'Haïti Au The Vert и Néroli a la Cardamome de Guatemala, авторы — Альберто Морильяс и Натали Лорсон. В первую очередь хочется сказать, что у Chopard получилось главное: их «высокая парфюмерия» пахнет серьезно и дорого, если позволите ювелирный термин, — многокаратно. Chopard — главный партнер Каннского фестиваля с 1998 года, отсюда и характерный стиль марки: драгоценности у нее крупные, потому что должны быть хорошо заметны на дорожке. Думаю, с этим связан и единственный объем, в котором выпускаются ароматы — 100 мл. Зачем мелочиться? Флакон соответствующий: веский и объемный, сделан в виде бриллианта изумрудной огранки — или Вандомской площади. В комплекте бархатный мешочек вроде тех, в которых ювелиры хранят драгоценные камни. Теперь о самих ароматах. Изначально я больше всего рассчитывала на Vétiver d’Haïti, тот, что с зеленым чаем: люблю ветивер за его копченую горечь, и мокрую землю, и солнечное тепло цитрусовых. Он оказался неплох, но корнями обвился вокруг головы, а до сердца не достал — очень лабораторный, церебральный. Как и Néroli, легкие, свежие, воспитанные: я практически вижу электронные весы, на которых отмеряли добропорядочность и благонадежность. А вот Vanille de Madagascar очень необычная — ветреная, зернистая от морской соли. Magnolia — классическая красота, зеленая и прозрачная, как самый чистый замбийский изумруд. Здесь заглавная нота в полный рост: нежные белые цветы, немного воска, мыла и лимонной кожуры, и все это очень созвучно ветиверу, любителю притвориться цитрусом. Я не представляю человека, которому она может не подойти.

Будут ли новые Chopard хорошо продаваться? Думаю, да: они дороги, но все же намного дешевле самых демократичных «стартовых» украшений марки. Они точно понравятся людям, любящим носить единственный аромат — породистый и воспитанный, как кашемировый шарф, который всегда завязывают одним и тем же узлом. Про такую парфюмерию очень точно высказался Жан-Клод Эллена: «на каждый день, если каждый день — особый». Такую он и сам сделал для другой ювелирной марки, Bvlgari. Это очень интересный кейс: творческий эксперимент, который, вопреки законам рынка, принес много денег. Тогда, в начале 1990-х, стиль парфюмера начал меняться, приобретать свою взрослую форму, лаконичную и обтекаемую. Если в First, сделанном Эллена для Van Cleef & Arpels, было, по его словам, около 160 компонентов, новые формулы стремительно укорачивались — он превращался в минималиста. В то время парфюмер, большой любитель чая, много ходил в бутики Mariages Frères, где покупал высокогорный индийский дарджилинг, изумрудный билочунь из города-сада Сучжо и ассам с берегов Брахмапутры. В один из визитов Эллена придумал аромат с запахом чая, чего прежде — как бы удивительно сегодня это ни звучало — до него не делал никто. Свой «чай» Эллена отнес в Dior, который проводил тендер на лучшую формулу для своей новой мужской композиции — Farenheit. Чай компании понравился, и вскоре Эллена дали знать, что его работа победила. Он приехал в Париж, пил шампанское с управленцами Dior, праздновал безусловный успех. А на следующий день раздался звонок: выбрали другого победителя — в маркетинге композицию Эллена сочли слишком абстрактной, непонятной. Парфюмер с трудом пришел в себя и попробовал предложить свой чай другим домам, в частности, Yves Saint Laurent, но ему везде отказали. А когда совсем отчаялся, вдруг позвонили из Bvlgari. Итальянские ювелиры хотели обзавестись приятным, необременительным ароматом для своих бутиков: да, он продавался бы где-то в дальнем конце магазина, но никаких коммерческих надежд с ним не связывали. «Пусть аромат будет частью айдентики бренда», — резюмировал собеседник. Эллена — тоже без особых надежд — предложил марке свой чай, и неожиданно тот Bvlgari понравился. Через месяц после запуска парфюмеру позвонили из ювелирного дома и сообщили удивительную новость: в нью-йоркском бутике марки аромат Эллена, который назвали Eau Parfumée au Thé Vert и оценили в $350 за флакон, продавался по десять штук в день.