Парижское воссоединение собрания С.И. Щукина

Читать в полной версии

Чтобы узнать подробности новой выставки, обещающей стать одной из самых популярных в Fondation Louis Vuitton, корреспондент «РБК Стиль» Мария Сидельникова встретилась с советником президента Фонда Жаном-Полем Клавери в Париже.

— Историческое воссоединение коллекции Сергея Щукина происходит во Франции, а не в России. Почему Париж и почему Fondation Louis Vuitton?

— Коллекция Сергея Щукина началась с Парижа. Он приезжал сюда несколько раз в год, чтобы покупать картины Пабло Пикассо, Поля Гогена, Анри Матисса — художников, которых мы, французы, не понимали и не хотели принимать. Поэтому, когда родилась идея выставки, ни у нас, ни у наших друзей и партнеров из ГМИИ имени Пушкина и Эрмитажа не возникало вопросов, где она должна проводиться. Если после стольких лет воссоединять коллекцию, то, безусловно, в Париже.

Кроме того, это было пожелание наследников Сергея Щукина. Его внук Андре-Марк Делок-Фурко — мой давний приятель и коллега по министерству культуры, с которым мы более 20 лет назад работали в кабинете Жака Ланга. Он поддерживает тесные отношения с российскими музеями, и когда он выступил с инициативой сделать выставку коллекции Щукина, мы сразу ее поддержали. Для Fondation Louis Vuitton принимать выставку такого масштаба большая честь и ответственность, все-таки речь идет о национальном достоянии России. С одной стороны, задача фонда — популяризировать современное искусство, с другой — открывать публике, главным образом молодой ауди­тории, историю искусства XX века и, что особенно важно, показывать связь и преемственность. Так что все сложилось удачно для всех сторон.

— Куратор Анна Балдассари добавила к коллекции Щукина работы русских художников-авангардистов — Малевича, Татлина, Ларионова, хотя известно, что сам он не жаловал русских авторов. Зачем?

— Это было пожелание Бернара Арно (владельца LVMH и президента Fondation Louis Vuitton.— РБК). Знакомство публики и, главное, студентов художественных школ в Москве с творчеством самых авангардных художников того времени — Гогена, Пикассо, Матисса, Дега, Сезанна — оказало огромнейшее влияние на российскую арт-сцену, на формирование российского авангарда. Мы хотели показать этот аспект. Выставка заканчивается диалогом между Малевичем и Сезанном под стеклянными сводами Fondation Louis Vuitton в ярком оформлении Даниеля Бюрена — художника сегодняшнего дня. Для меня в этом зале сконцентрирован век искусства и в нем прослеживаются все связи, влияния и конфронтации.

— Как воспринял идею выставки Бернар Арно? Можно ли говорить о влиянии личности русского коллекционера на него, на его меценатскую деятельность? Можно ли их сравнивать?

— Бернар Арно воспринял проект с большим энтузиазмом и одобрил его мгновенно. Выставка — его оммаж Сергею Щукину, предпринимателю, который вошел в историю благодаря искусству, благодаря своей коллекции. Ведь нельзя забывать, что без частных коллекционеров не было бы многих крупнейших государственных музейных собраний, не были бы созданы многие шедевры, история искусства сложилась бы иначе.

Щукин — один из крупнейших промышленников в России начала XX века, человек образованный и насмотренный — собрал уникальную коллекцию французского авангардного искусства, открыл свой особняк в Большом Знаменском переулке для зрителей и в конце концов завещал собрание городу. Даже по сегодняшним меркам, когда мировые коллекционеры поддерживают госколлекции и создают частные музеи, это знак невероятной щедрости, а по тем временам — это что-то исключительное.

Бернар Арно — основатель международного концерна LVMH, в который входят лучшие бренды прославленного французского art de vivre, человек большой культуры и один из крупнейших современных меценатов во Франции. Под его патронажем проводятся масштабные выставки по всему миру, в том числе и в России. Он заказал здание Fondation Louis Vuitton великому архитектору Фрэнку Гери — это смелый выбор, и через полвека оно перейдет в собственность Парижа. Конечно, во многом их истории перекликаются, даже если они принадлежат разным эпохам.

— Арно также поклонник творчества Пикассо. Но в отличие от Щукина, который долго не мог ужиться с картинами Пикассо, у него с этим проблем не возникает?

— Никаких! Насколько я знаю, они живут душа в душу. А для Щукина это действительно был вызов. Жить с Пикассо было вопросом преодоления, требовалось время, чтобы привыкнуть, понять, принять. Ведь Пикассо перевернул все стандарты красоты — по меркам того времени ее просто не было на его картинах.

— Выставка готовилась как спецоперация — нависали судебные иски по ЮКОСу и экономические санкции. Какие гарантии вы дали России?

— Максимальные. Правительство Франции приняло специальные постановления о неприкосновенности российских шедевров. Это высшая государственная гарантия их сохранности — никакие аресты, никакие юристы им не грозят. Я напомню, что в прошлом году в нашей выставке «Ключи к страсти» участвовал «Танец» Матисса на тех же условиях.

— Открытие состоялось на фоне непростых политических отношений между Россией и Францией…

— Мне бы не хотелось говорить о политике, она переменчива. Мы изначально заручились поддержкой президентов Франции и России, потому что без их согласия ничего бы не получилось. Франсуа Олланд и Владимир Путин написали вступительное слово в каталоге к выставке. И я уверен, что культурные связи, которые роднят наши страны, гораздо сильнее и больше, чем те проблемы, которые могут нас временно разделять. Этой выставкой Россия сделала нам — французам и всем европейцам — большой и красивый подарок, и мы ей за это благодарны.

— Какова стоимость этого подарка?

— Не скажу. Безусловно, речь идет о солидной сумме. Но проект так заинтересовал Бернара Арно, что деньги отошли на второй план. Эмоции оказались дороже. И я надеюсь, что наградой станет успех выставки и зрительский отклик.

— Чему вы, как коллекционер, научились у Сергея Щукина в процессе работы над этим проектом? Какие его правила и хитрости взяли на карандаш?

— В жизни точно так же, как в политике, в бизнесе и в коллекционировании, нужно придерживаться своих принципов и отстаивать их. Нельзя бояться своего вкуса, своего выбора. Искусство требует от коллекционера быть честным с самим собой, потому что произведения, которые вы покупаете, — это не просто ваше зеркало, это ваша подноготная. Выбор картины может оказаться волнующим, странным и даже пугающим, потому что в этот момент вы понимаете что-то важное про себя. Это разговор без масок, очень интимный диалог между коллекционером и художником, его произведением, и Щукин ведет его непрерывно. Он начал коллекционировать довольно поздно, будучи уже успешным предпринимателем. Выбирая Матисса или Пикассо — художников скандальных и отвергнутых, он испытывал себя. В обществе, а он все-таки был человеком светским и известным, его принимали за сумасшедшего, смеялись над ним. Но где теперь все эти люди? Кто знает их имена? Прав был только он один.

— В начале этого года Fondation Louis Vuitton, Эрмитаж и ГМИИ имени Пушкина подписали договор о партнерстве. В чем его суть?

— С Эрмитажем и Пушкинским нас связывают давние дружеские и партнерские отношения. Этим договором мы закрепили наши намерения продолжить их развитие, главным образом в сфере современного искусства. Усилить присутствие актуального искусства в своих выставочных проектах — желание обоих музеев, и нам приятно, что эти выставки будут проходить при нашей поддержке и в них будут принимать участие произведения из коллекции Fondation Louis Vuitton. Так, наш совместный проект — выставка Яна Фабра в Эрмитаже.