Некруговое движение: почему выставки о моде так серьезны

Читать в полной версии

В середине сентября в венецианской Международной галерее современного искусства Кa’Пезаро, фасад которой середины XVII века выходит на Гранд-канал, открылась выставка «Culture Chanel: La Donna Che Legge»​ («Культура Шанель: Женщина, которая читает»). Ее куратор Жан-Луи Фроман известен своей многогранной работой с этой французской маркой, начавшей свою историю в 1909 году с незатейливого магазина шляп, а затем и одежды из джерси. Именно Фроман создал выставку 2007 года, которая прошла в Пушкинском музее в Москве и начала серию показательно-образовательных мероприятий, призванных рассказать о мире дизайнера-­революционера Габриэль Шанель чуть больше, не ограничивая его маленьким черным платьем или духами под номером пять (хотя совсем избежать ни того, ни другого, разумеется, не удастся). Главное, что удается понять после посещения каж­дой из подобных выставок, это то, что в истории Шанель все чуть ли не математически верно связано друг с другом: здесь есть место и нумерологии, и конспирологии, любая случайность превращается в закономерность и всегда ведет к какому-то значимому результату, которым бренд пользуется и по насто­ящий момент.

 

Тема новой выставки — женщина и книга, или женщина и чтение. Архитектурно она представляет собой два круга, а вернее даже, креста, вложенных друг в друга. Выбор геометрии пути осмотра не случаен: сама мадам Шанель интересовалась различными религиями и к жизни духовной относилась так же внимательно, как и к мирской: в ее знаменитой квартире на рю Камбон в Париже можно увидеть и массивные византийские кресты, и камни для медитации из Китая, и католические статуэтки в виде мадонны с младенцем, а также воплощенного в камне будду. Часть этих приобретений дизайнера можно увидеть на выставке. Внешний «радиус», представленный набором букинистических редкостей, рассказывает как о библиотеке Шанель, так и о круге ее общения. Он начинается с рукописи Гюстава Флобера «Мадам Бовари», описывающей жизнь альтер-эго Шанель, а заканчивается набором современных книг, от «Мертвых душ» Гоголя и «Братьев Карамазовых» Достоевского до сборника сонетов Шекспира. Впрочем, без книг не обошлось и на внутреннем «радиусе»: он закрывается сервантесовским «Дон Кихотом», иллюстрированным и подаренным ей Сальвадором Дали, с нежной надписью от самого художника.

Следующий зал по движению от «Мадам Бовари» отведен кружку близкой подруги Коко Шанель — Мизии Серт. Именно она представляла молодому дизайнеру как самые передовые книги первой четверти ХХ века, так и их авторов, можно сказать, именно она сформировала вкус и отчасти мировоззрение молодой Габриэль. На последнее также повлияли Марк Жакоб и Гийом Аполлинер, книги которых, в том числе подписанные специально для Шанель и начинающиеся с советов-эпиграфов, можно увидеть на выставке далее. Тут же представлены книги, иллюстрации для которых создал еще один друг мадам — Пабло Пикассо. Его работам из коллекции парижского дома-музея, как графическим, так и живописным, объектом которых выступает женщина с книгой, отведено особое место на стенах-гранях «крестового обхода».

 

Один из залов отдан зародившемуся в цюрихском кабаре Voltaire и захватившему Париж конца ­1910-х — начала 1920-х художественному движению «дада». Важными экспонатами здесь выступает серия арт-объектов в этом стиле из фанеры, игральных костей, карт, гвоздей и будто вырезанных из журналов букв, выполненная по предложению самой Шанель для рекламы аромата Chanel No. 5. Но для российских посетителей приятным окажется и тот факт, что большинство прочих экспонатов — это книги Ильи Зданевича, его каллиграфические, типографические и поэтические экзерсисы. Один из последних посвящен самой Шанель — книгу, открытую на развороте со стихотворением на русском, начинающимся со строк «Мерца­ющие Ваши имена / скрывает часто пелена сырая...», можно видеть среди архивных фотографий и многочисленных обложек, фронтисписов книг, рисунок на которых состоит из кириллических символов. Внутреннее «кольцо» размеcтилось, в отличие от внешнего, всего в одном, пусть и большом, зале и представлено масштабной витриной. Внутри — на первый взгляд кажущийся хаотичным набор экспонатов, состоящий как из сакральных предметов из различных культур, хранившихся в квартире Шанель, записок друзей, их признаний в любви, так и из современных платьев, созданных креативным директором Chanel Карлом Лагерфельдом, а также воссозданных по фотографиям украшений из первой и единственной ювелирной коллекции, которую сама мадам придумала в 1932 году. Своеобразную творческую рецензию на эту коллекцию Bijoux de Diamants написал друг Габриэль Жан Кокто. Обложку книги украшает нарисованный от руки знак-автограф художника в виде звезды, ставшей еще одним постоянным кодом и мотивом модного дома Chanel. Интересным экспонатом здесь стала и статья Ролана Барта для журнала Système de la Mode, в которой он провозглашает, что Шанель — настоящий писатель, только пишет она не чернилами на бумаге, а использует цвета, ткани и формы. Эта статья выбрана не случайно, она лишний раз подчеркивает правильно подобранную тему выставки: здесь «чтение» предстает не только литературным и духовным опытом, но художественным, дизайнерским.

Выбор модного сопровождения этого «внутреннего мира» Шанель далек от клише, хоть и опирается на коды дома. Представленные платья и костюмы — из знаковых коллекций Chanel Métier d’Art «Париж — Москва», «Париж — Византия», «Париж — Даллас», а также из сезонных коллекций, навеянных, к примеру, «Русскими сезонами» Дягилева. Они здесь — своеобразный образ самой Габриэль, как бы прохаживающейся внутри своей библиотеки, проходящей через эпохи, из начала ХХ века в XXI век, мимо важных жизненных встреч, по сложному угловатому пути от «Мадам Бовари» до «Дон Кихота».

Приходить на выставку, чтобы быстро пробежаться от внешнего «радиуса» к внутреннему, не стоит. Лучше выделить себе 2–2,5 часа, взять аудиогид — и полностью перенестись в другую эпоху, где читающая женщина оказалась таким же синонимом красоты и естественности, как и женщина, одетая в Chanel.