"Главное - пребывать в любви"
Из-за съемок Мамонова в фильмах "Остров" и "Царь" спектакль готовился шесть лет. О том, каких зайцев спасает дед Петр, о своей жизни, семье и новых планах в кино Мамонов, которого называют "культурным шизофреником" и основоположником жанра "русская народная галлюцинация", рассказал "Бизнес-Стилю".
"Бизнес-Стиль": Петр Николаевич, почему "Дед Петр и зайцы"?
Петр Мамонов: В отличие от многих наших артистов, которым неизвестно сколько лет, и они тщательно это скрывают, я сохранился меньше. Вот Эдита Пьеха - смотришь на нее и думаешь: "Сколько же ей лет? Как удивительно она сохранилась!" Поэтому насчет оболочки и тела я честно назвал себя "дед Петр". Я могу, конечно, притвориться другим, сделать себе подтяжку лица, вставить зубы и на улице повесить картинку "Несите деньги в наш банк. Я ему верю". И что? Конечно, никакой банк мне никакую рекламу делать с ним не предложит. С таким образом можно только разруху полную обещать: "Кладите к нам - все потеряете". Зато, когда выпали мои последние зубы, меня стали приглашать на всякие "чтецкие" вечера.
"Б.-С.": С "Дедом Петром" все понятно. А зайцы в таком случае кто?
П.М.: Все люди. Мне интересен человек, посторонний, просто по улице идущий, такой же, как я. Внутренне одинокий, как я. Брат мой по уязвимости. Вот я с детьми своими уже общаюсь через Skype. А я хочу понюхать, как пахнет у моего внука между шейкой и ушком. Но нет прибора, который мог бы это передать. Особенно одиноки, на мое ощущение, люди молодые. Отсюда - волна употребления наркотиков, алкоголя и семьи меньше создаются. Хотя сейчас, говорят, я слышал такую статистику, наши девушки стали больше рожать. Но все равно очень одиноко человеку. А семья - это самое ценное. Если человек несчастлив в семье, если не будет бежать домой со всех ног, он не будет счастлив нигде - ни дома, ни на работе, ни в любимом "мерсе". Ведь как мы живем? В любую дверь загляните: муж лежит, жена на него кричит, бабка внука настраивает: "Не слушай маму и папу". Отцы и дети спорят: "Я главный!" Я рос в семье, где все друг друга очень любили: родители друг друга, и меня, и брата. А потом я вышел на улицу и очень удивился тому, что люди там так друг друга не любят. Поэтому, наверное, очень часто на моих выступлениях сидит какой-то маленький гномик и говорит потом: "Вот дядьку так же колбасит, как и меня, значит, я уже не один, нас двое".
Я депутат от этих гномиков, слабых, незащищенных, тех, которые в кайфе лежат целыми днями и не знают, как быть вообще, и от бабушек, которые в слезах подходят ко мне на улице, и им надо руку протянуть. Самое ценное для меня то, что мне верят пятнадцатилетние, кто ходит в капюшонах. А ведь это публика, которая не верит уже ничему вообще, так мы их обезнадежили. И семей у них нет путевых, и телевидение у нас в основном определенного рода, хотя что-то приличное иногда и мелькает. Я надеюсь, может быть, они увидят мой спектакль и мы как-то поймем друг друга. Постараюсь. Я же не для благополучных, не для тех, у кого есть все.
"Б.-С.": А те, у кого все есть, благополучны?
П.М.: Я знаю очень многих богатых людей сейчас, они сплошь и рядом несчастны. Во-первых, деньги: надо с ними постоянно что-то делать, крутить их как-то, чтобы они не исчезли. Во-вторых, все к ним лезут. Один говорит мне: "Я в туалет с охранником хожу". И что? Человек, зачем ты живешь? Чтобы еще, еще и еще грести? Как блатные говорят - "В гробу карманов нету". Сегодня умрешь - что ты будешь делать завтра, если окажешься там, где уже не сможешь проявить волю? Я в фильме "Остров" ложился в гроб - ничего нет, кроме четырех стенок. Некоторые стали отдавать, делиться, говорят, что счастье привалило сразу. Отдавать стали тайно, потихоньку. Вот у меня товарищ в Суздале выкупил земли и отдал под монастырь. Необязательно церкви отдавать. Но мы стольким людям можем помочь. Что же мы взамен получим? То, чего нельзя потрогать, - настоящее счастье.
Я довольно давно был в Ростове, там тогда город держали армяне. Я из окна гостиницы глядел, как шесть шестисотых "Мерседесов" все время катались: зеленый сюда поехал, белый туда. Я часа три смотрел: они там как жуки двигались. А у меня в это время как раз запись радиоинтервью была. И я для них в этом интервью сказал: "Ребята, чем вот так ездить, знаете, как апостол Павел сказал, блаженнее давать, чем брать. Попробуйте отдать кому-то что-то чуть-чуть хотя бы". И на следующий день на радио позвонил один из них, сказал: "Я такой-то, вот Петя молодец, как он сказал! Я 100 долларов вчера бабушке отдал, такой кайф испытал!"
Мы это делаем для себя, чтобы спокойно лечь спать, с чистой совестью. Как важно - помириться с другом, с которым не разговаривал 30 лет, пьяного с земли поднять, усадить на парапет, маме плохо - приехать, за руку ее подержать, окурок на землю не бросить... Чисто христианский поступок. Не хочешь - а надо это сделать. Считаешь себя правым - ну, считай. Живи с этим в своем углу. Вот спектакль об этом - о смерти души. И о спасении. Мы, люди, очень слабенькие в этом мире, как тростиночки. Как нам вообще жить? И куда нам воткнуться? Это очередная попытка встать на мысочки и заглянуть: а что там? Кто-то уже сказал о спектакле, что он завораживающий. Мне это определение очень нравится. Я сам заворожен миром: этими людьми, полями, небом, деревьями. Вот у меня в деревне КАМАЗ наехал на липу, сломал ее под корень, а потом смотришь через два года - она опять пошла расти. Мне все удивительно. Я объездил весь мир - и как же наш мир прекрасен! Сколько удивительного! Даже люди в Москве: вот идет один, он так оделся, у него в ухе карандаш, и видно, что он умненький и не пьет. И думаешь: красавец. А мы их окрестили быдлом. Ничего подобного. Я не согласен с мнением, что наша молодежь сейчас плохая. Вот у меня родились внуки. Это что-то совершенно новое: они и гадкие, всякие. А я наблюдал как-то из окошка, когда никто их больше не видел: они стояли рядом и вдруг обнялись, один двух лет, другой - четыре года. Откуда в них это? Кто их научил? Вот из таких моментов сложился этот спектакль. Что придумывать жизнь? Она сама предлагает такие истории, что закачаешься.
"Б.-С.": В спектакле Вы выступаете одновременно и на сцене, и на видео, которое снимал Ваш сын Иван. У вас "семейный подряд"?
П.М.: Мне все говорят: группу давай, группу. А сейчас мне не с кем особо играть. Так что я сказал: "Давайте меня сделаем в трех вариантах". Меня сняли в разные периоды времени, я там и на бас-гитаре, и на ритм-гитаре играю. Плюс выхожу еще живьем на сцену и пою. Иван - профессиональный оператор, он в "Острове" работал и в "Царе" снимал сцены войны. Сын предлагал сначала видеоклипы, но я не хотел. Часть из того, что он снял, я включил в спектакль, часть я попросил снять так, как я хотел. Я за то, чтобы были кубики, мозаика: пусть один цвет заходит на другой, где-то будут длинноты, где-то быстро, и пусть зритель сам выберет, что ему ближе. Деревенская тема снята в цвете, город - черно-белый. И все идет одновременно. Когда-то в начале 1990-х английский продюсер Брайан Ино, с которым я работал, придумал делать в Париже темные комнаты, в которых он работал с видеоартом и дополнял его специальной музыкой. И вот человек шел по Парижу, суета, "Тати", и вдруг - хоп - и нырял в какое-то другое место. Я думаю, что зритель, который придет на наш спектакль в Театр Станиславского, тоже попадет в другое, интересное место. И на полтора часа любовь между нами возникнет. Это единственная моя цель - пребывать в любви к зрителю.
"Б.-С.": Вы сделали спектакль полностью на свои деньги?
П.М.: Почти. Конечно, есть люди, которые нам помогают. Богатенькие собрались, скинулись и подарили мне изумительную гитару Martin, вот с этой гитарой я впервые выскакиваю сейчас в этом спектакле на сцену.
"Б.-С.": Ваша жена Галина, которая является Вашим продюсером и директором, сказала, что Вы не знаете, что такое деньги. Вы знаете?
П.М.: Элвис Пресли с первого бешеного заработка построил маме в Мемфисе огромный дом, со swimming pool, и подарил ей розовый Cadillac с белым верхом. А когда у этих ребят - Beatles и Rolling Stones - спрашивали: "Зачем вы вышли на сцену?", они отвечали: "Девочки, спортивные машины и джин. Everyday".
Это все туфта. Прилипать к материальному не надо ни сердцем, ни душой. Приходит к тебе человек, а ты не смотри на то, какая гайка у него на руке золотая, а у тебя - ничего нет, зато у тебя какие руки Богом созданные! Навешать на них золото - не-а, мне не нужно. Бог придумал мои руки, а я буду смотреть, сколько желтых колесиков у кого-то на руке? У него пять? Прекрасно. А у меня ни одного. Тоже хорошо. И вот мы идем рядом, и я его люблю. Я ему скажу: "Здравствуй, мой голубчик, как я тебя люблю! У тебя пять гаек, а у меня ни одной - отлично, какой ты крутой!" Оказать милость, снисходительность - это область добра. Конечно, труд стоит денег. Я тружусь, значит, плати деньги. Святой Амвросий Оптинский говорил, что деньги - это милость Божья. Если мы любить друг друга не умеем - так деньгами дай. Если у вас на первом месте "бабки" - готов. Очевидно, это болезнь, когда у человека 20 миллиардов долларов. Не миллионов! Один миллиард отдать - и решили бы проблему сирот и бедных в стране. Отдай! Нет, он внукам отдаст. А ведь у него и праправнукам хватит. Таких жалеть надо. А если отдашь деньги - получишь благодарность. Вот это - вечность. Когда меня спрашивают о гонораре, я сумму не называю, просто показываю: вот, видишь дом стоИт? Я отгрохал домину на 800 квадратных метров четырехэтажный: мне Пашенька Лунгин за "Царя" заплатил хорошие деньги. Что я там делать буду - не знаю. Один с женой и детьми не будешь в таком доме жить. Мне говорят: "Строй побольше туалетов". Я спрашиваю: "Зачем?". Отвечают: "Санаторий будет". Слава богу, будет санаторий детям. С красивыми окнами, с толстыми стенами, с сантехникой хорошей шведской. Мы с товарищем сидим, и я говорю: "Коля, вот я строю здоровенный домина. Зачем?" Он отвечает: "Петр Николаевич, люди через 200 лет будут смотреть на это и говорить: "Мамонов хорошо построил". "Все, тогда строим дальше", - говорю я.
"Б.-С.": Вы постоянно говорите о религии, христианстве, Боге. А когда-то употребляли алкоголь, наркотики. Когда с Вами случился такой переворот?
П.М.: Я как-то проснулся с мыслью, что все, жить не хочу. Все есть: семья, дом, машины. К чему стремиться? Все есть, а жить не хочется. И вот владыка Илларион Алфеев познакомил меня с книгой "Духовный мир Исаака Сирина". Я прочитал нужную книжку - и для меня распахнулся мир божественной любви ко всему: к травиночке, к птичке малой, у меня все сердце открылось. Подумал: "Как я живу?"
"Б.-С.": Поэтому Вы сбежали в деревню? Вы же родились в Москве, на Большом Каретном?
П.М.: Я никуда не сбегал. Мне брат-строитель предложил участок в гектар с соснами, я сказал: "Конечно, я его беру!" Сначала там жили с сыновьями в палатках, потом сруб построили, затем - дом. Это просто место жительства. Я, как обычный американец, который два часа едет в загородный дом и два часа обратно в город. Квартира у меня на Большом Каретном есть. Но приезжать в Москву один раз в неделю мне достаточно, чтобы увидеть Москву по-другому. Я тут приезжал, ехал по Тверской и увидел все эти дома из стали со стеклом, похожие на гробы, так видят современную архитектуру молодые, а потом самоубийства происходят, увидел людей в узких пиджаках.
Потом ребенка увидел, которого мама за ручку держала, и какое-то теплое пятно появилось для меня в этом городе. Вот так я все вижу. То серые пятна, то теплые оранжевые блики. Город удивительный сейчас, все на каких-то стыках. И все это надо вам отдать. Я родился, наверное, чтобы все это видение в формы какие-то заключать, в фантик заворачивать и вам отдавать. В деревне у меня роскошный дом, роскошные машины, я живу как сыр в масле. Никакого отшельничества. Но я постоянно делаю микроработу по спасению своей микродуши от всяческих грехов, которыми все мы одержимы.
Когда ко мне приезжают, говорят: "Далеко вы забрались" А я спрашиваю: "Далеко от чего?" И человек замолкает. Из-за того, что я в деревне живу, у меня каждый день другой. Каждый день - другое небо. Утром встал - и завертелось, а вечером смотришь и видишь: и такие облачка, и этакие Господь подпустил. Ни фига себе! Стоишь и как безумный смотришь на эти звезды и думаешь: "Боже мой, вот завтра умру, и что я скажу ему?" Как в молитве говорится: если тень твоя так прекрасна, каков же ты сам? Я однажды вошел в дом, думал - сейчас компьютер включу, а электричества не было. И я оказался в полной темноте. Лягте как-нибудь в темноте, отключите все "пикалки" и задайте себе такой вопрос: кто вы и как вы живете? Я вообще нормальный парень или так себе?
"Б.-С.": Как проходит Ваш день в деревне?
П.М.: У меня бассейн - яма, окунулся, кофейку выпил, и день пошел. Этим надо дать, тех - накормить. Мне сейчас наладили компьютерную студию в подвале моего дома в Ефаново, чтобы я мог быстро записывать на цифру, или для издания, и для радио читать. У меня большущая коллекция виниловых пластинок. Я такой звук там себе поставил - сижу, слушаю, и прямо взлетаю. И думаю: а что я один слушаю? И стал записывать на час свои какие-то размышления к ним - может, кто-нибудь возьмет на радио. Это было бы здорово.
Я столько знаю всяческих московских приколов, историй, анекдотов о музыкантах. Вот уже три выпуска сделал. Я пишу книжки такие небольшие, может быть, кто-то читал: "Закорючки", свои какие-то мыслишки в короткой форме, считаю, что это главное дело, которое я за свою жизнь сделал. Песни новые постоянно пишу. Если в живых останусь, все-все это буду делать.
Времени не хватает. Все есть, а времени нет. Вот в эту зиму хочу как раз сесть и заняться. Мне интересно все это делать. Но трудно, потому что приходится от себя добиваться, чтобы дух действительно творил форму. Вот только недавно закончил работу над читкой для записи откровений святого Исаака Сирина. Сорок минут текста я читал четыре года: никак у меня не выходило. Сейчас я более или менее доволен, наверное, скоро выйдет эта запись. Жить надо старательно, а не дыней валяться на диване. Иначе умрешь, предстанешь перед Господом, а он скажет тебе: "Ты кто? Я тебя не знаю". Поэтому мелкими комариными шажками делаю все, чтобы приблизиться к царству Божию.
"Б.-С.": А в кино планируете сниматься еще?
П.М.: Сейчас я играю главного авторитета - Деда Леву, самого страшного вора в девятисерийном фильме "Пепел" о ворах и бандитах, очень опытного, хорошего режиссера Яши Перельмана, который приехал из Голливуда в Петербург. Главную роль там исполняет Женя Миронов. Очень грамотный, плотный, хорошо написанный сценарий, я давно не видел такого качества текста. Жутко завлекательно.
Беседовала Елена Рюмина
Специально для "Бизнес-Стиля"
Фото: fotobank.ru