Обзор фильмов-байопиков с Каннского кинофестиваля
В этом году на Каннском фестивале преобладают байопики — фильмы о реальных людях. Байопик — не совсем биографическая картина, поскольку не ставит своей задачей создать объективные образы героев. Речь идет скорее об «эмоциональных портретах» и драматизации реальной жизни. Поэтому авторов байопиков часто спрашивают, насколько похож созданный ими портрет на реально жившего человека. И чаще всего звучит ответ, что таких задач режиссер перед собой не ставит и что важнее передать суть характера, а не реальную хронику событий.
Что же сложнее? Снять картину про недавно жившего человека — скажем, политического активиста Джеймса Грэлтона («Зал Джимми» Кена Лоуча), олимпийского чемпиона по рестлингу Марка Шульца («Охотник на лис» Беннетта Миллера) или героя, давным-давно ушедшего в мир иной, например, художника Уильяма Тернера («Мистер Тернер» Майка Ли)?
Нельзя однозначно ответить на этот вопрос. От современников остались документы, фотографии, съемки, а главное — очевидцы. Однако это налагает и больше ответственности на создателя образа. Его герой может быть отвергнут, если его сильно исказить, как это было в случае с «Принцессой Монако» Оливье Даана. А если образ современника еще жив в памяти, любые промахи могут понизить рейтинг фильма. Тому пример «Сен-Лоран» Бертрана Бонелло. О жизни героев прошлых столетий сохранилось немного: описания современников, часто искаженные биографии или, как в случае с Тернером, его произведения. Однако создание такого образа оставляет больше пространства для творчества. Важно не перестараться.
В фильме Беннетта Миллера «Охотник на лис» речь идет о двух братьях, олимпийских чемпионах по рестлингу Марке и Дэйве Шульце. Их родители рано перевели сыновей на самообеспечение, поэтому более взрослый Дэйв заботился о младшем Марке и заменил ему отца, а позже стал его ментором и тренером. Однако Дэйв хочет жить своей жизнью, посвящать время не только спорту, но и семье — жене и детям. Марк чувствует себя отвергнутым. В этот момент он знакомится с богачом Джоном Дюпоном, который открывает в своем поместье тренировочную базу «Охотники на лис». Марк должен возглавить сборную по рестлингу для предстоящей Олимпиады в Сеуле 1988 года. А Дюпон берет на себя роль Дэйва и становится для Марка «отцом, ментором и лучшим другом». Он же, чтобы усилить зависимость своего подопечного, знакомит Марка с алкоголем и наркотиками. Однако без помощи талантливого Дэйва полноценной сборной не сформировать. С приездом Дэйва его влияние на младшего брата возобновляется. Дюпон не может пережить удара — страдающий параноидной шизофренией, он возникает с пистолетом перед домом Дэйва и застреливает его.
Перед съемками Миллер провел огромную работу по поиску информации. Он объездил штаты Айову, Калифорнию, Колорадо, Миссури и Пенсильванию в поисках очевидцев реальных событий — служащих Дюпона, полицейских, родственников. Ему также удалось пообщаться с семьей Дэйва Шульца, в том числе с женой Нэнси. А Ченнинга Татума, который сыграл его брата, консультировал реальный Марк Шульц, на несколько дней приехавший на съемки. Семья Дюпонов также помогла режиссеру с историей генеалогии своего рода. Правда, поместье Дюпоны для съемок не предоставили. Это сделала другая семья — какая именно, режиссер раскрывать не стал.
Фильм Кена Лоуча повествует об ирландском коммунистическом лидере Джеймсе Грэлтоне. Однако Лоуч не сделал из Грэлтона активиста и политика. Его герой занят лишь одной конкретной задачей: он вновь отстраивает танцевальный зал, где обучает членов общины танцам. Конечно, «Зал Джимми» становится символическим центром свободомыслия и самовыражения. Количество поклонников Джимми стремительно растет, и местные власти, заручившись поддержкой представителей католической церкви, решают избавиться от вольнодумца и депортировать его в Америку.
Режиссер признается: хотя Грэлтон жил в начале прошлого столетия, о его жизни известно совсем немного. «Как он жил, кого любил — это нам сегодня неизвестно. Фильм не совсем о Грэлтоне, он скорее вдохновлен временем, в которое жил этот замечательный человек, — делится режиссер. — Это дало нам возможность свободно интерпретировать героя».
Документация, фотографии, очевидцы — ничего этого нет в случае с жившим в середине XVIII–XIX веков художником Уильямом Тернером. С одной стороны, режиссеру предоставлена свобода, с другой — налагается ответственность за воссоздание более или менее правдивого характера. У зрителя, например, может быть свое представление о Тернере. Например, я до фильма Майка Ли представляла себе его нежным и утонченным красавцем. Таким он изобразил себя в автопортрете в возрасте 24 лет. Его размытые морские пейзажи настроения лишь усиливают романтизм образа.
Однако мои представления сильно разошлись с образом, предложенным британским режиссером. В картине Майка Ли Тернер предстал сморщенным, неухоженным и вечно хрюкающим старцем, косноязычным и занимающимся сексом, как животное. В фильме есть и прямое сравнение Тернера со скотиной, когда отец художника, цирюльник, сначала очищает купленную на рынке свиную голову от щетины, а потом тем же инструментом бреет своего сына.
Тернер прославился своим альтернативным стилем живописи, но Ли делает из него почти Джексона Поллока. Только вместо спрея Тернер пользуется своей слюной и растирает краску пальцами. Описанный здесь образ ничуть не умаляет гениальную игру англичанина Тимоти Сполла и созданный им комичный образ художника.
Там, где Беннетт и Лоуч монтируют в свои картины документальную хронику, Майк Ли позволяет себе прямую реконструкцию произведений художника на экране. И почти каждый кадр похож на живописное полотно.
Еще одна сложность байопика — продолжительность картины. Как уместить жизнь человека или хотя бы один значимый ее отрезок в единственный фильм? Авторы трех картин прекрасно справляются со своей задачей. Самый длинный фильм «Мистер Тернер» длится 149 минут.
Татьяна Розенштайн, Канны