Зачем идти на фестиваль «Джаз в саду "Эрмитаж"» и что там слушать
Алексей, что у вас тут происходит?
Алексей Чибин: В саду «Эрмитаж» проходят масштабные работы по реконструкции дорожно-тропиночной сети — идет замена асфальтового покрытия на брусчатку. Чтобы сад стал еще уютнее, краше и любимее. Вот.
Почему именно сад «Эрмитаж»?
Михаил Грин: А что может быть уютнее такого оазиса в самом центре города? Здесь прошел наш первый фестиваль в 1998-м году, на который пришли 5000 человек. Это был первый опен-эйр такого масштаба в Москве и самый первый джазовый фестиваль на открытом воздухе в России. Кроме того, «Эрмитаж» ведь исторически площадка джазовая, здесь еще в 30-е годы играл Цфасман и пел Утесов… Место, как говорится, намоленное.
Кстати, об Утесове. Знатоки утверждают, что в России есть сильная школа классической музыки, идущей вразрез с философией джаза — вольной импровизацией. И самого джаза у нас именно поэтому нет. А вы что скажете?
М.Г.: Считать, что настоящий джаз может быть только американским, — это снобизм. Да, с него все началось. Но уровень наших или, скажем, польских музыкантов признан во всем мире. Так, в выдающемся джазовом оркестре Mingus Big Band (нью-йоркский оркестр, названный в честь Чарльза Мингуса. — Прим. ред.), который даже премию «Грэмми» получил, играет Боря Козлов, который закончил джазовое отделение Гнесинки. С ним же в оркестре играет Саша Сипягин, входящий в признанную десятку лучших трубачей мира. Это только два примера.
По аналогии с балетом и космосом — какие музыканты у нас хорошо получаются?
М.Г.: Особенно нам, конечно, удаются саксофонисты и пианисты. На нашем фестивале будет играть Леша Иванников, который в прошлом году в Монтрё (главный европейский джазовый фестиваль в швейцарском Монтрё. — Прим. ред.) вторую премию получил.
|
«Джаз и классика — вот и вся настоящая музыка. Остальное можно записать, свести, обработать. А тут все по-честному — живьем» |
А ваш фестиваль с Монтрё можно сравнить?
М.Г.: Нет. В Монтрё выступают Deep Purple, Стинг, Майкл Джексон — в общем, кто угодно — и Майлз Дэвис! Но люди, которые слушают Джексона, не станут слушать Дэвиса. Это разная публика! Я не хочу размывать границы джаза. Поэтому наш фестиваль — сугубо джазовый. У нас нет ни поп-джаза, ни около-джаза, ни рэпа.
То есть будет такая камерная тусовка для своих?
М.Г.: Нет же! Конечно, основной упор мы сделали на мейнстрим. Фестиваль должен быть для людей, ведь это семейное мероприятие. Папа может любить джаз, а мама с ребенком рядом постоят: главное, чтобы музыка их не раздражала. Поэтому в этом году мы попадем в точку: мы сделали бесплатный вход и приготовили развлечения и для взрослых, и для детей, и для молодежи.
А.Ч.: Да, мы долго шли к тому, чтобы уйти от одной точки действия — сцены, и наконец разнесли фестиваль на весь сад. Мы задействуем и гарден-коттеджи, где будут проходить мастер-классы по диджеингу, и пиано-бар, где каждый сможет попробовать себя на клавишах и поучаствовать. Мы хотим привлечь побольше молодежи.
М.Г: И еще вот вы говорите насчет камерности. А ведь во всем мире посчитано: джаз могут воспринимать не более 7% населения.
Всего-то?
М.Г.: Да! Такая вот музыка! Один предрасположен в нее внедряться, другой нет. Саму музыкальную структуру джаза не все воспринимают. Трынц-брынц это просто, а тут надо вдумываться. Даже многие джазовые люди останавливаются где-то в начале, в диксиленде. Этим джаз и хорош — в нем можно найти для себя направление по душе.
Как полюбить джаз и попасть в те избранные 7%?
М.Г.: А это ты только почувствовать можешь. Это нельзя понять и полюбить. Я вот с 14 лет пластинки коллекционирую, сегодня их у меня около 4000. А потом, джаз под фанеру не сыграешь. Джаз и классика — вот и вся настоящая музыка. Остальное можно записать, свести, обработать. А тут все по-честному — живьем.
В этом году вход на фестиваль впервые бесплатный. Как же вы собираетесь монетизироваться?
А.Ч.: Мы собираемся не монетизироваться, а прививать публике хороший вкус. А помогают нам в этом Департамент культуры и Мосгорпарк.
Да-да, это именно тот самый вопрос, на который можно наговорить кучу всего приятного про спонсоров.
А.Ч.: А мы безо всякой лести можем сказать, что это стало возможным при поддержке правительства Москвы. Нам помогли увеличить масштабы, самим было бы очень тяжело. В этом году получилось. Посмотрим, что будет дальше. А пока спасибо.
Сколько людей ожидаете?
А.Ч.: Думаю, за выходные тысяч десять пройдут точно.
А кого из программы нужно обязательно услышать?
М.Г.: Просто необходимо послушать Уэйна Эскоффери! Журнал Downbeat, главный «орган» в мире джаза, признал его восходящей звездой тенор-саксофона. Он тоже, кстати, из Mingus Big Band. У него потрясающий звук, он афроамериканец, молодой, ему лет 40. Это точно нельзя пропустить. Нужно послушать Володю Нестеренко с квартетом и тенор-саксофоном. Он на своем органе Hammond B3 такое подношение Джимми Смиту делает… на воздухе звучит, конечно, фантастически! Этот орган у нас очень трудно достать, а Володя себе такой нашел и теперь на нем у нас сыграет. И певица будет очень интересная — Ада Дайер. Она начинала в бэк-вокале Стиви Уандера, с которым записала четыре диска, потом у Стинга пела, а сейчас выступает соло.
Какой у вас любимый диск?
М.Г.: The Cat Джимми Смита. Я общался с аранжировщиком этого диска — великим Лало Шифрином. Мы с ним проболтали весь прием культурного атташе (тогда отношения с США у нас получше были, скажем мягко). И я ему говорю: «Как же здорово ты придумал — заменить саксофоны валторнами!» На записи ведь ни одного саксофона нет — одни валторны. После этого я ему стал чуть ли не лучшим другом. Так вот, оркестр и орган на этой записи звучат просто потрясающе!
А.Ч.: У меня нет ни любимого исполнителя, ни любимого коллектива. Я просто слушаю музыку.
Беседовал Алексей Кнельц
XVII международный фестиваль «Джаз в саду "Эрмитаж"» 16 и 17 августа, 15:00–21:00 Сад «Эрмитаж» ул. Каретный Ряд, 3 mosgorsad.ru mgreen-jazz.ru Вход свободный