Стиль
Герои Солист OQJAV Вадик Королев — о кегельной дорожке, соцсетях и текстах песен
Стиль
Герои Солист OQJAV Вадик Королев — о кегельной дорожке, соцсетях и текстах песен
Герои

Солист OQJAV Вадик Королев — о кегельной дорожке, соцсетях и текстах песен

Фото: Георгий Кардава
16 ноября на концерте в Москве и 21 ноября в Петербурге группа OQJAV представит новый мини-альбом «Кегельбан». По случаю мы встретились с солистом трио Вадиком Королевым, чтобы узнать, как появляются новые песни и какому микрострессу подвержен каждый.

«Я совсем не чувствую себя Вадимом», — улыбается Королев, объясняя, почему при знакомстве представляется всегда Вадиком и никак иначе. Юрист по образованию, он пишет проникнутые лирикой тексты, читает только бумажные книги и любит пошутить. Своеобразной шуткой ему кажется и новый мини-альбом OQJAV под названием «Кегельбан», с размышлений о котором начинается разговор. 

«Кегельбан» для группы — как будто не совсем привычная история. Это обращение, скорее, к прошлому и веселым шуткам?

Сначала я хотел сделать ретросрез. Время от времени появляются как бы старые песни, в последнее время все меньше и меньше, и мне хотелось это как-то зафиксировать, потому что я понимал, что тот большой альбом, который зреет, никак со старыми песнями не связан. Мне хотелось скинуть этот вес. Изначально последняя песня — «Портвейн» — в альбоме не предполагалась, это должна была быть многослойная шутка из четырех песен, а потом я все-таки показал ребятам (Дмитрию Шугайкину и Ярославу Тимофееву, участникам группы. — «РБК Стиль») «Портвейн» и захотелось сместить акцент. Мы сразу поняли, что эта песня может быть только в конце, она не может ни открывать альбом, потому что сразу задаст совершенно неверное настроение, ни быть где-то в середине. 

Как в этот раз вы определяли порядок композиций? 

По поводу последней песни мы были солидарны, а остальные вертели, думали. В итоге, мне кажется, был принят компромиссный вариант. Как-то мне чуть-чуть хотелось иначе, Славе тоже хотелось как-то по-другому, а Дима сохранял нейтралитет. 

Фото: Георгий Кардава

Откуда вообще взялось название «Кегельбан»? Как появилась эта кегельная дорожка?

Я как-то шел по улице и мне пришли эти первые строчки: «Мы играем в кегельбан, кегельбан. Десять девушек, пара ребят». Было хорошее игривое настроение, и я понял, что не знаю, что такое кегельбан. То есть они, эти слова, сначала пришли, а потом так: «Что такое этот кегельбан?» Многие заблуждаются, думая, что кегельбан и боулинг — это одно и то же. Я зашел в «Википедию», посмотрел. Принцип тот же: нужно шариками сбить кегли, чем больше, тем лучше, но другие правила подсчета, другие шары — в них нет дырок, другая длина дорожки, ну и так далее. Мне стало интересно, я стал вбивать в поисковике «Поиграть в кегельбан в Москве», и меня все время выбрасывало на боулинг. Я так и не нашел, кстати, поэтому не знаю, есть ли он вообще в городе. Кажется, что нет, и это смешно, есть в этом какой-то сектантский дух. И я представил, что все-таки есть одно такое место и, например, во всей России этой игрой увлекаются, не знаю, ну скажем 15 человек. Представил, как это все происходит и что мы играем.

То есть одноименная альбому песня сразу же родилась из этой фантазии про не боулинг, но кегельбан? Или пришлось прерваться на изучение игры? 

На самом деле почти вся песня написалась сразу, то есть я после первых строк задумался, но продолжил писать и появился припев. Чаще всего пишется сразу, лучше это не терять. Потому что если потеряешь, потом можешь не вернуться в то состояние и получится или искусственно, или … ну, в общем, какая-то ложь получится. Поэтому если чувствуешь, что идет, лучше все отложить, перед всеми извиниться, сбежать, если не похороны, сесть где-то.

Фото: Георгий Кардава

Позволю себе параллель с литературой. Многие писатели — Стивен Кинг, например — говорят и говорили о том, что писать нужно каждый день вне зависимости от обстоятельств, от того, пишется или нет. Может ли такое быть в музыке, если мы говорим о текстах песен? Вы когда-нибудь такое практиковали? 

Я не то чтобы в нее не верю, в эту схему, когда нужно выдавливать из себя что-то каждый день, но не знаю, как у них находится терпение и мужество это все реализовать на практике. У меня такого до недавнего времени, честно скажу, никогда не было. Все песни — они из какого-то хаоса, что-то там на тебя падает, и ты это или успеваешь зафиксировать, или не успеваешь. Поэтому я никогда не боялся, если, например, песни не приходили в течение какого-то длительного времени. У меня бывало так, что месяца три вообще ничего не приходит: ни стихи, ни песни. Ну, пишу какие-то посты в фейсбуке, перевожу через крокодиловы слезы саблезубых тигров, энергия направлена в какое-то другое русло. И я понимал, что, значит, пройдет время и меня прорвет сразу на много всего, и пока неизменно так происходило. Поэтому, что такое творческий кризис, я в целом не знаю. Или когда он есть, я точно понимаю, что это временно. У OQJAV нет каких-то обязывающих, связывающих нас контрактов с лейблом или договоренностей между собой, что мы должны выпускать в год по альбому. Да даже если и был бы такой контракт, песня — это же не роман, она в любом случае как-то придет. Но вот недавно к нам как к группе обратился театр с предложением написать 8–10 песен к драматическому спектаклю. И вот это совершенно другого порядка работа, именно работа. Это очень интересно, потому что ты, по сути, подключаешь те же творческие ресурсы, но все иначе. То есть, во-первых, лирический герой — это максимально не ты. В нашем случае это вообще восемь женщин, как в фильме Озона. И нам нужно написать восемь песен от лица женщин и пару их дуэтов. И вот ты садишься, сначала вникаешь в пьесу, потом — в каждого персонажа, в то, какая у каждой из них проблема, какая тайна, где по ходу текста предположительно стоит песня, какую историю нужно в этот момент рассказать. И эта работа очень интересна, и, самое смешное, что она предполагает сроки, потому что иначе — срыв спектакля. И поэтому ты прямо в тонусе, то есть используешь ту же самую свойственную тебе звукопись, ощущение рифмы и так далее, но идешь в совершенно иное русло. Но это, конечно, работа от мозга, совершенно от мозга.

Для вас это первый такой опыт?

Первый, я вообще ни разу не писал, так сказать, на заказ. Причем мы (то есть OQJAV) сомневались. А я говорю: «Да классно же, давайте отвлечемся, вот мы сейчас сдали "Кегельбан", давайте займемся этой работой, а те песни, которые потом пойдут, они так или иначе никуда не пропадут». Потому что даже если ты очень занят работой, съемкой, чем-то еще, настоящая песня на тебя всегда упадет. У меня такое и происходит сейчас — период какой-то грандиозно плодотворный, и пишется и то, и то, и то, и каждый день. Боже мой, остановите меня, Страшила и Железный Дровосек!

Чаще всего пишется сразу, лучше это не терять.

Вам нужны какие-то внешние впечатления, например, пройтись по улицам или, допустим, сесть дома и свечку зажечь, чтобы лучше думалось и писалось?

Что касается спектакля, то когда мне нужно, допустим, подумать про конкретного героя и есть четыре свободных часа, я выхожу из дома, иду в парк, кручу-верчу, захожу в кафе, беру там чай или кофе — да, так это работает. Но вообще я никогда не жду никакого вдохновения, и более того, любой ритуал — это как комфортные условия, для меня они враги. То есть если у меня будет классное кожаное кресло, дубовый письменный стол и кто-то все время будет носить кофе и вино, я никогда точно ничего не напишу. Это другое, это максимально интимный процесс, ты в моменте этого самого процесса одновременно максимально один, то есть никого не может быть, никаких ни советников, ни помощников, и одновременно как-то связан с этим всем, со всем окружающим. Я противник системы в том смысле, что когда что-то систематизируется, мне сразу становится скучно. Я не мог делать уроки, потому что понимал, что вот я встаю и у меня есть какое-то время на уроки, и так каждый день. И меня раздражали тренировки, потому что я знал, что, черт, тренировки в понедельник, среду и пятницу. А потом ты приходишь к следующему понедельнику и такой: «Уже ведь были понедельник, среда и пятница. Зачем это все?» Или вот придумаешь себе каждый день отжиматься. Поотжимался один раз, второй, а потом скучно и лень. Я не могу так. Я даже кофе не каждый день варю, пусть и турка красивая, иногда не хочется, иногда хочется.

Куда записывать слова, когда они сами вдруг падают?

Раньше был блокнот. Потом я понял, что блокнот в условиях современности — это в****н. Как другое слово подобрать? Ну, в смысле, ходить с этим блокнотом, писать в нем… Так что с относительно недавнего времени — только телефон. Если мелодия, то диктофон, если текст, то заметки.

Получается, тексты группе всегда приносите вы. Как выстроены отношения в OQJAV? Вы чувствуете, что как у человека, который всех, в общем-то, в одну группу и собрал, у вас больше обязанностей, ответственности и, может быть, как вывод, прав? Или вы за демократию?

Ответственность — это же такая внутренняя штука. Скорее всего, у меня ответственности больше. А так у нас демократия. И если принимается какое-то конкретное решение и Слава с Димой, например, заодно, а я нет, то решаем мнением большинства. Чаще всего бывает так, что мы идем к одному, но, естественно, в любом случае все обсуждаем. То есть бывало так, что один — за одно, другой — против, но или тот, или другой убеждали. Это нормально. Всегда происходит диалог. А вот эта ответственность, о которой мы говорим, проявляется, скорее, в плане инициативы, поскольку чаще всего я приношу что-то первичное — текст, мелодию. Мол, «ребята, а вот сейчас давайте такую историю расскажем. Расскажем?». Мы иногда говорим и про тексты. Ребята чуткие, умные и безнравственные, поэтому в основном ничего объяснять не надо, но иногда спрашивают: «Вот эта строка о чем?» И меня в этом процессе совершенно не обламывает объяснить, потому что когда так называемый продукт уже вышел — это одно. А когда вы занимаетесь сотворчеством, то каждый должен понимать, куда идти, и если там какая-то хитрая метафора и она мне, например, очевидна, и кажется, что это не нужно объяснять, но ребята спрашивают, я отвечаю. Ведь можно в другую сторону музыкально повести песню. И это не будет никак не связано с начальными строками. А это уже пчелы против меда.

Фото: Георгий Кардава

У вас ведь, помимо OQJAV, есть еще дуэт с аккордеонисткой Женей Поповой «Королев Попова». Как он сложился, зачем он вам обоим?

Глобально мне очень просто разделять проекты, потому что OQJAV — это песни, а «Королев Попова» — это стихи и Женина музыка. Для Жени это авторский проект, она реализуется в нем как композитор. Что касается всех процессов, они максимально быстрые. Это связано с тем, что у нас всего один инструмент — аккордеон, и главное — сразу поймать волну. То есть если в OQJAV мы сначала придумываем гармонию, а потом начинаем в деталях размышлять, например, какие барабаны сюда подходят, думать над партиями, потом искать сам звук, выкидывать, менять что-то в процессе, ну и все подобное, порой в другой последовательности, то здесь такого нет. У Жени две руки на аккордеоне, у меня только голос. С этим же связана и легкость в плане репетиций. У «Королев Попова» публика очень камерная, как и сам проект.

Возвращаясь к мини-альбому OQJAV. Его титульную композицию вы записали вместе с Анастасией Великородной, актрисой Мастерской Дмитрия Брусникина. В связи с этим вопрос про театр. Это для вас что-то постоянное в жизни? Следите за афишей?

У меня все произошло случайно. И с Мастерской Брусникина, и с театром вообще. Мастерская прекрасна, я фанат, с некоторыми ребятами мы близки, дружим, делаем что-то совместное: вот «Кегельбан» с Настей, отдельный, пока не выпущенный проект с Игорем Титовым, шопинг с Мариной Васильевой. Но и за пределами мастерской — всюду театр и кино, мои соседи по квартире — режиссер Серзин и актер Перевалов. И ты так или иначе как-то с этим все время связан, что касается театральной повестки и какой бы то ни было повестки. Нет, ни за чем не слежу, потому что у меня башка кипит от информации и моя задача от нее наоборот избавляться. Поэтому я не верю в хобби в том числе, неужели может быть скучно? Просто открываешь ленту Facebook, видишь случайно пост про спектакль и как раз свободен в этот день. Надо же как-то перезапуститься, сходить на что-то — и вот идешь.

А не утомляет ли Facebook, да и социальные сети вообще?

Что касается мессенджеров, то есть этой стороны социальных сетей, они, конечно, очень удобны. Другое дело, что мы не удерживаемся и начинаем шутить, баловаться, флиртовать, тратить время. Хотя, по идее, нужно просто обмениваться информацией. В общем, для работы мессенджеры подходят и для радости. В плане всего остального — да, нам сложнее, чем 15 лет назад, мы в постоянной оценке: оцениваем сами, оценивают нас, это отнимает кучу времени и дестабилизирует эго, то есть мы в вечном микрострессе из-за соцсетей, это ужас, да-да, это ужас, два раза даже пришлось сказать, потому что это просто ужасно.

Разговор про социальные сети наводит на мысли о дистанции, которая, с одной стороны, между людьми уменьшается, а с другой, увеличивается. А что касается расстояния между вами как музыкантом и вашей публикой, как вы его чувствуете и воспринимаете?

На концертах дистанция невероятно маленькая, но вот когда пишешь — временно огромная. И это еще всегда проблема состояния. К примеру, я сейчас не нахожусь уже в состоянии «Кегельбана». Это все мной давно пережито, и я сам сегодня про другое, про другие песни. Меня все время немного злит, что этот момент всегда упускается, и ты презентуешь, показываешь людям впервые альбом через очень долгое время. Но концерты — обмен с публикой — время бесценное. Когда люди в материале, когда все сразу циркулирует, можно и не петь, потому что люди сами поют, это классно, такой верный обмен.