Стиль
Впечатления Назван лучший иностранный роман на русском языке
Стиль
Впечатления Назван лучший иностранный роман на русском языке
Впечатления

Назван лучший иностранный роман на русском языке

Назван лучший иностранный роман на русском языке
Организаторы премии «Ясная Поляна» впервые в истории вручили приз за лучший зарубежный роман, изданный на русском. Его получила книга «Моя рыба будет жить» американки Рут Озеки. «РБК Стиль» — о том, что жюри премии сделало удивительно правильный выбор.

О чем может писать американка японского происхождения, женщина в сане буддийского священника, которая увлекается флористикой, разводит уток и вяжет носки? Да о чем угодно. О времени, суициде и вечности, или о квантовой физике и школьных издевательствах, или о мусорных пятнах, дрейфующих в океане, цунами и летчиках-камикадзе... Рут Озеки написала обо всем этом сразу. Получилась завораживающая и философская книга «Моя рыба будет жить. Сказка о временном существе».

Рут Озеки

«Моя рыба будет жить»


Издательство: АСТ, 2014 год

Отвлекитесь от всего и представьте, что вы живете на маленьком зеленом острове в Канаде и однажды находите на берегу покрытый водорослями и ракушками пакет. А в нем пачку писем, старые часы и книгу Марселя Пруста «В поисках утраченного времени». Только это не книга вовсе. Под обложкой Пруста — личный дневник 16-летней японской школьницы Наоко: 

«Привет! Меня зовут Нао, и я — временное существо. Ты знаешь, что такое временное существо? Ну, если ты дашь мне минутку, я объясню».

Наоко Ясутани росла в Америке, пока отец был программистом в Кремниевой долине, но доткомовский пузырь лопнул, компания обанкротилась и семье пришлось снова переехать в Японию, теперь уже в бедный и неблагополучный район.

Нао идет в обычную школу, где оказывается «вонючей иностранкой» (а это означает тихое и изощренное насилие со стороны одноклассников и даже учителей), отец постоянно думает о самоубийстве, мать сосредотачивается на работе и выживании.

Чтобы найти опору, Наоко начинает вести дневник, в котором записывает историю своей 104-летней прабабушки Дзико, мудрой монахини дзэн, в прошлом анархистки и феминистки, и двоюродного деда Харуки, пилота-камикадзе времен Второй мировой.

Позже в Канаде дневник Нао находит Рут — писательница в творческом кризисе, которая переехала на крошечный остров ради больной мамы и мужа и теперь чувствует, как вдохновение и ощущение полноты жизни ускользают от нее. Дневник Наоко завораживает Рут, она пытается уловить его ритм, отыскать девочку и каким-то образом повлиять на ее прошлое, разобравшись одновременно и со своей жизнью.

Если сейчас вам кажется, что с книгой все более или менее понятно, стоит предупредить — вы ошибаетесь. Как предупреждает Нао, «ожидания и преждевременные выводы способны похоронить любые отношения». Первую половину книги вы будете дрейфовать в океане неповторимой прозы Озеки, а потом вас стремительно затянет мощным течением в глубину, где останется единственное, что у нас действительно есть — время.


Рут Озеки:
«Я всегда представляла сильные эмоции в виде животных»

После вручения премии корреспондент «РБК Стиль» спросила Рут Озеки об истории написания «Моя рыба будет жить…», феномене времени и разговорах с вымышленными персонажами.
 

 — Я родилась в Америке всего через десять лет после войны. Для американцев я, конечно, была японкой, и после войны ничего хорошего в этом не было. Хотя меня, конечно, не травили так, как Наоко. Истории о насилии в японских школах всплывали в медиа, и я всякий раз замечала их, переживала, они меня цепляли. Так что история Наоко в книге — это не мой опыт, но мои ощущения и все то, о чем писали в прессе.

Я всегда представляла сильные эмоции в виде каких-то животных. Например, гнев в виде разъяренного льва или нежность в виде мурлыкающей кошки. И когда я писала о том, что чувствовала Нао, когда мать разглядывала ее синяки, следы от щипков и уколов, я поняла, что это рыба, большая скользкая рыба, которая бьется, умирая, где-то у девочки в животе, доходя до самого горла.

Писательница Рут в романе — это мое альтер эго. Мне было нужно ввести в роман реального персонажа. Чтобы я могла говорить о реальных событиях — о цунами, о землетрясении, о Фукусиме — обо всем том, что происходит сегодня. И оказалось, если поместить себя в текст как персонажа, то получается то, что нужно. Но вообще, это очень забавно — писать о своей жизни, о наших буднях, каких-то привычках и шутках. Заметьте, с Рут и ее (моим) мужем Оливером в книге, казалось бы, почти ничего не происходит. Но это и есть наша жизнь.

О времени я впервые задумалась в 1998 году, когда умер мой отец. Когда человек уходит, все, связанное с ним, вдруг внезапно становится прошлым. Настоящего больше нет, как ни старайся. Это оказалось для меня настоящим потрясением, и я стала записывать свои впечатления, ощущения и думать об этой книге. Потом случился миллениум — совершенный временной феномен — и это был новый виток. Но за книгу я села только в 2006 году, когда немного со всем этим разобралась.

Самый верный способ ощутить время в себе — медитация. Остановиться, почувствовать себя здесь и сейчас и научиться терпению. И это необязательно религиозная медитация. Я советую всем выделять всего несколько минут в день на то, чтобы просто остановиться, расслабиться, отвлечься от мыслей и ощутить себя здесь и сейчас. Это здорово помогает восстановить верные отношения со временем. А второй эффективный способ вы и так знаете. Это чтение.

Здесь, в России, имя Льва Николаевича Толстого звучит привычно, но для меня оно подобно легенде и мифу. Когда я получила по электронной почте письмо о том, что мне присуждается премия «Ясная Поляна», подписанное Владимиром Толстым, мне показалось, что ко мне обращается герой, сошедший со страниц русского романа. Конечно, это чувство знакомо мне, как и любому писателю. Вымышленные персонажи постоянно вторгаются в мою жизнь, говорят со мной из своих далеких миров.

Премия «Ясная Поляна»

Входит в пятерку самых значимых литературных наград в России. С этого года она стала крупнейшей по размеру призового фонда — 7 млн рублей. У премии пять номинаций: «Современная классика», «XXI век», «Детство. Отрочество. Юность», «Иностранная литература» и «Выбор читателей».

Сразу в двух номинациях — «XXI век» и «Выбор читателей» (определяется интернет-голосованием) — в этом году победила Гузель Яхина с мощным дебютным романом «Зулейха открывает глаза» о судьбе 30-летней татарки Зулейхи, о раскулачивании, о выживании и любви.

В номинации «Детство. Отрочество. Юность» отметили книгу «Риф: повесть и рассказы из серии «Современная новелла» Валерия Былинского.

Известный прозаик, президент русского ПЕН-центра Андрей Битов стал лауреатом в номинации «Современная классика» за книгу «Уроки Армении», которую написал, будучи довольно молодым 30-летним человеком.

Номинацию «Иностранная литература», в которой победила Рут Озеки, учредили только в этом году. В начале сезона специально приглашенные эксперты премии — литературные критики и литературоведы — составили список из 33 произведений, чтобы определить самую значимую зарубежную книгу XXI века, переведенную на русский язык. Ею и стала «Моя рыба будет жить. Сказка о временном существе».