125 лет назад родился Чарльз Спенсер Чаплин — человек, ставший синонимом кинематографа XX века. Кинопродюсер-первопроходец Мак Сеннет, первым давший Чаплину работу в кино, утверждал, что о Чаплине будут говорить и 100 лет спустя. Будут и через 500 — если будет кому. Но, к сожалению, в последние десятилетия чаплинской трогательности, пусть тщательно отремастированной и переизданной в формате Blu-ray, почти не осталось места в современном кино. Однако у нас есть его фильмы, в которых смех так часто шел рука об руку со слезами.
В возрасте семи лет Чаплин ночевал на скамейках в парке, если не был в это время в работном доме. Его мать, певица, содержалась в сумасшедшем доме, а предполагаемый отец, артист мюзик-холла Чарльз Чаплин-старший, пил по-черному и умер, когда Чарли было десять. По одной из легенд, Чаплин вообще родился в цыганском караване, стоявшем близ Бирмингема, — свидетельства о рождении сам артист так и не нашел. Чаплин как будто бы пришел из ниоткуда. Детство его было адски трудным.
Его путь к успеху можно описать одним абзацем. Маленький Чарли не пробовал масла, был стеснительным, болезненным ребенком и рос в атмосфере супружеских измен, алкоголизма и безумия. Чтобы прокормить себя, он отплясывал со шляпой в руке на улицах Лондона. В девять лет он уже колесил по Британии с «Парнями из Ланкашира», группой сельских чечеточников, а в 14 получил первую роль в театре. На пробах он больше всего опасался, что его попросят прочесть несколько реплик, — он был неграмотным. В 21 год он отправляется с труппой Карно (в ее составе был также комик Стэн Лоурел) на гастроли в Америку и решает остаться там. Bсего спустя четыре года, в 25 лет, он уже был кинозвездой и получал астрономические по тем временам деньги — $1000 в неделю.
Несмотря на свои доходы, Чарли носил самую захудалую одежду и совершенно не интересовался собственным внешним видом или даже чистотой. Привыкший к нищете, он сделал своей второй натурой строжайшую экономию во всем, и успех никак не повлиял на него. Он никогда не покупал себе выпивку и никого не угощал. Его коллеги по театру прозвали его странным. И когда он наконец ушел из театральной труппы, чтобы полностью посвятить себя молодому тогда кинематографу, никто по нему особенно не скучал.
Чаплин преклонялся перед Максом Линдером, королем французских немых фильмов, слащавым кинокомиком, снимавшимся в комедиях с 1908 года. Когда Линдер после Первой мировой войны прибыл в Голливуд, Чаплин подарил ему свой портрет с надписью «Профессору Максу от его ученика». В короткометражке «Роман Макса» (1912) обувь его обладателя сама по себе влюблялась в женские туфли соседки по гостинице. Чаплин завел себе такие же высокие черные штиблеты на застежках и носил их десятилетиями после того, как они вышли из моды. Но в своих фильмах Чаплин обошел своего учителя на многие мили — он невероятно быстро двигался, вставлял в сцены больше гэгов, а сюжет двигал вперед при помощи жестов и языка тела. Секрет успеха Чаплина, наверное, заключался в том, что он объединил в образе своего Бродяги обоих цирковых клоунов, рыжего и белого — манерного, элегантно обтянутого Пьеро и неуклюжего Огюста в широких штанах и безразмерных ботинках.
Личность Чаплина очень сильно контрастировала с его милым экранным образом. Чаплин был эгоцентриком — бытует анекдот, что в ответ на замечание ассистента, что в кадре видны рельсы для операторской тележки, Чаплин ответил: «Если в кадре буду я, то публика ни на что другое смотреть не будет».
В короткометражке «Женщина» (1915) его Бродяга переодевается в женскую одежду, сбривает усы и становится уже даже не женоподобным, а полностью утрачивает какие-либо мужские черты — он флиртует, улыбается, очаровывает. Чаплин густо красил ресницы, подчеркивая свою красоту для всего мира. И мир отвечал ему взаимностью — особенно женщины и дети. Много говорилось о том, что Чаплин предпочитал женщин гораздо моложе себя. Его первой любви было 15 лет, когда они познакомились. В возрасте 53 лет Чаплин влюбился в 17-летнюю Уну О’Нил и вынужден был отвечать в суде по обвинению в аморальном поведении. Но сам Чаплин не придавал сексу основополагающего значения и предпочел в автобиографии совсем умолчать об этой стороне своей жизни.
Эпидемия чаплинита
До 30 лет его жизнь была тихой и без каких-либо скандалов, если не считать его безумной популярности. Задолго до битломании, в 1915 году, началась эпидемия чаплинита — по подобию комика изготовлялись игрушки, куклы и карты. Устраивались и конкурсы на лучших имитаторов кинокомика — по легенде, Чаплин принял участие в одном из них и был снят за недостаточную реалистичность.
Он отошел от слэпстиков, в которых ловко отвешивал толстым усачам пинки, и стал вплетать в свои комедии мрачные проблемы, тяготившие общество. Потеря родителей и опека сирот в «Малыше» (1921), социальное неравенство в «Огнях большого города» (1931), всемирный экономический кризис в «Новых временах» (1936), нацизм в «Великом диктаторе» (1940). Чаплин наглядно и без лишних слов совмещал понятные всем шутки с не менее понятными горестями, мастерски переходил от одной эмоции к другой, совершенно противоположной, и гордился тем, что его фильмы смотрят даже в тех регионах, где никогда не слышали об Иисусе Христе.
Ленин искал встречи с ним, Гитлер копировал форму его усов — сильных мира сего восхищала его безразмерная власть над зрительскими массами. Перед Чаплиным равны были все — и политики, и неграмотные индусы, и архитекторы школы Баухауз, восторгавшиеся полным отсутствием человечности в его образе. «Разве эти чаплинские усики не все, что у Европы осталось от лица?» — задавался вопросом Владимир Маяковский в 1923 году.
Но мир разлюбил Чаплина так же стремительно, как и полюбил. За свои социалистические пристрастия и открытую симпатию к коммунизму ему пришлось отвечать перед Комитетом по антиамериканской деятельности. В ресторанах люди нарочито отсаживались от него. А когда он отправился в Лондон, то на полпути через океан выяснилось, что его виза для обратного въезда в Штаты аннулирована. Голливудская колумнистка Хедда Хоппер письменно просила директора ФБР Дж. Эдгара Гувера предоставить ей дело Чаплина, чтобы атаковать суперзвезду: «Дайте материалы, и я ударю по нему». И хотя у Гувера лежало пухлое досье на Чаплина с отчетом о связях последнего с немецкими социалистами от искусства — эмигрантами Хансом Эйслером и Бертольдом Брехтом, суровый директор ФБР ей отказал.
Чаплин пробыл изгоем до конца жизни, уединившись в Швейцарии по соседству с Владимиром Набоковым (и, возможно, послужив прототипом для героя «Лолиты»). В это время он с удовольствием вспоминал ранние дни на студиях Keystone и Essanay, когда он был свободен, счастлив и мог легко делать все что угодно. Как говорил он сам: «Все, что мне нужно для комедии, это парк, полицейский и красивая девушка».
«Мсье Верду»
(1947)
Сценарий написал Орсон Уэллс, который хотел снять Чаплина в роли Анри Ландрю, серийного убийцы начала века, которому приписывали убийства более 300 женщин. В итоге Чаплин снял сам себя, выкупив сценарий у Уэллса за $1500, перенеся действие в современность. Черная комедия стала первым послевоенным фильмом Чаплина, и если в «Великом диктаторе» он пародировал Гитлера, то здесь вселенная Чаплина перевернулась — маленький Бродяга мутировал в профессионального двоеженца, жеманно оправдывающегося на суде тем, что его грехи на фоне оружия массового уничтожения смотрятся довольно скромно: «В сравнении с ними я дилетант».
«Огни рампы»
(1952)
Над адаптацией 1000-страничного романа о старом клоуне по имени Кальверо и юной балерине Чарли работал много лет. Фильм должен был стать прощальным поклоном артиста. Действие разворачивается в 1914 году, когда Чаплин снял свою первую картину, и изобилует цитатами из ранних фильмов Чаплина и ностальгией по временам мюзик-холла эпохи его родителей. Чарли пригласил сняться в фильме своего давнего соперника Бастера Китона, думая, что окажет тому большую услугу, но их совместная сцена вышла крайне неловкой. В результате «Огни рампы» получились последним, очень личным размышлением Чаплина о природе смеха и о смерти всех эмоций.
«Король в Нью-Йорке»
(1957)
Через сатиру Чаплин попытался высмеять атмосферу паранойи и политической нетерпимости, охватившей Штаты в начале холодной войны в 1940–1950-х годах, от которой сам режиссер немало пострадал. Король Шадов бежит из родной страны Эстровии после революции в Нью-Йорк. Он снимается в рекламе, чтобы заработать на жизнь, знакомится с коммунистами и обвиняется в антиамериканской деятельности. В этом автобиографическом фильме, наполненном презрением к эпохе маккартизма и новшествам 1950‑х — широкоэкранным фильмам, рок-н-роллу, телерекламе, Чаплин сыграл последнюю большую роль. Сам он был смущен фильмом, считал его ниже своего таланта и отказался даже упоминать о нем в своей официальной автобиографии.
«Графиня из Гонконга»
(1967)
Чаплин написал сценарий «Графини» еще 1938 году под актрису и свою тогдашнюю супругу Полетт Годдар, но снял лишь 30 лет спустя, с Марлоном Брандо и Софией Лорен в главных ролях. Кинематограф радикально изменился за это время, и только в его фильме не изменилось почти ничего — здесь царила все та же статичная камера, действие почти не выходило за рамки каюты корабля, а крупные кинозвезды, аккуратно расставленные Чаплиным, комично спотыкались друг о друга и вздрагивали при каждом дверном звонке. Французский режиссер Эрик Ромер был одним из немногих, кто назвал «Графиню» крайне современным фильмом, настоящим источником идей, предлагающим что-то новое.
Илья Миллер
