Ажиотаж на рынке схлынул, аукционные ставки пошли на убыль. А коллекционирование — ведь не только страсть, но и инвестиция. Иногда — фантастически успешная.
Если однажды вы окажетесь на 62-й дороге, что вьется у подножия живописной горы Сан-Хуан в штате Колорадо, внимательно вглядывайтесь в проезжающие автомобили. Возможно, вам повезет встретить Ральфа Лорена, прогуливающего на ровном газу одно из своих очередных приобретений. В этих краях у модельера ранчо. Человек, чье имя вышито за отворотом доброй половины рубашек с коротким рукавом, один из самых известных собирателей автомобилей. Коллекция невелика, особенно если соотносить ее с рейтингом владельца в списке Forbes: около семи десятков машин. Не гараж султана Брунея, но какие это автомобили!
В их числе Bugatti T57 Atlantic SC выпуска 1938 года, самый дорогой автомобиль в мире — его оценивают в $40 млн. Скептики заметят, что никто пока не пытался отдать за него такую сумму. Пусть заоблачная цена останется еще одним мифом, окутывающим этот образец инженерного искусства. Ничто так не будоражит кровь, как недоступность — женщины ли, машины ли, молодости... У увлечения историческими автомобилями немало подтекстов. Для кого-то утробный гул старинных моторов и впрямь звучит мелодией юности. Но вот удивительная штука: сменяются поколения, девальвируются ценности, назревает новый технологический уклад, а интерес к исторической технике только усиливается.
Хобби, как известно, изобрели англичане. Можно списать все на особенности островного менталитета, однако собирательство охватило весь мир. В 1896 году затейники-англичане решили отметить отмену драконовского ограничения скорости, так называемого «Закона красного флага». Отмечали гонкой автомобилей из туманного Лондона в курортный Брайтон. Звалась она The Emancipation Run. А в 1927 году участникам того «забега раскрепощенных» захотелось тряхнуть стариной. Выкатили из сараев изрядно проржавевшие и засиженные голубями тарахтелки, поставили на ход и как ни в чем не бывало опять покатили в Брайтон. С тех пор, с перерывом на Вторую мировую войну, в первый уик-энд ноября гонка неизменно начинается у Гайд-парка. К участию допускают олдтаймеры не моложе 1905 года.
Ни о каком коллекционировании в 1927 году никто не помышлял. Зато сегодня в роли одного из спонсоров исторического ралли «Лондон — Брайтон» выступает аукционный дом Bonhams. Ничто так не придает лоск, как подобающая стоимость.
Третий из стариннейших лондонских аукционных домов, Bonhams основан в 1793 году. До него с 1766 года уже действовал Christie's, и с 1744 года — Sotheby's. Россиянину трудно постичь всю глубину европейской культуры вещей. Когда аукционы обратили взоры на старинные авто? Правильно, когда те начали расти в цене. Этот процесс, со всеми его экстремумами и периодами заслуживает докторской диссертации по социологии. Торги, подчас доводя участников до истерики, выступили не только точными маркерами, но и катализаторами интереса.
Впереди шагали истинные пассионарии и протагонисты, такие как лорд Монтегю, чей дедушка учил водить авто короля Эдварда VII и придумал украсить радиатор Rolls-Royce знаменитой фигуркой. Коллекция Монтегю складывалась естественным путем — потомки просто ничего не выбрасывали. Так в родовом поместье лорда Монтегю в Белью, в графстве Хэмпшир, возник National Motor Museum. Параллели с московской «Третьяковкой» напрашиваются сами собою: у них — лорды и машины, у нас — купцы и картины.
Считается, что повальное увлечение олдтаймерами началось с Уильяма Фиска Харры, владельца казино в Рино, штат Невада. Имя Харра стало нарицательным. Это был известный скопидом: за свою жизнь собрал 3655 автомобилей. О «коллекции Харры» по США ходили всякие слухи, что не хуже аукционных ставок разогревает ажиотаж вокруг предмета. Бульварный романист Дональд Стэнвуд, большую часть жизни проездивший на автобусе, и тот попал под действие бензиновых паров. В романе The Seventh Royale (в нашем переводе «Седьмой лимузин») он описывает Харру так, словно лично загонял в его ангары свежие экспонаты:
«Подобно Ною, он взял в свой ковчег каждой твари по паре... Тайна музея заключалась в том, что Харра обожал их всех. Ослепительно сверкающие тупорылые "Мерцеры" или безобразные "Эдзелы" — ему было все равно, любимчиков он не заводил. За одним исключением — "Бугатти"».
Эту страсть к возведенной в металл французской элегантности разделяли с Харрой и швейцарские текстильные магнаты братья Шлумпф. Ганс и Фриц готовы были скупить все Bugatti на свете. Грозило ли соперничество континентов Третьей мировой? Нет, конечно. Но цены исправно задирало вверх.
Коллекционные автомобили — «дети инфляции»
Американцы, заразившиеся вирусом коллекционирования от тех же англичан, привнесли в увлечение изрядную долю здорового цинизма. После Второй мировой войны гонщик Бриггс Каннингем выкупил у обнищавшей семьи Бугатти два автомобиля-гиганта Bugatti Type 41 La Royale за $571 и... пару холодильников General Electric впридачу. Завод Bugatti построил всего шесть таких монстров, и Каннингему достались экземпляры № 40141 с кузовом-купе Kellner и № 41150 с кузовом Berline de Voyage.
Вернувшись из европейского турне, в 1952 году гонщик продал экземпляр №41150 уже за $6500. Автомобиль осел у Харры. В 1964 году Харра раздобыл еще один «королевский Бугатти» (раритету положено иметь имя собственное!), а именно, №41111 с кузовом Coupé de ville ателье Binder, заплатив уже $45 тыс. Между Харрой и Шлумпфами установился паритет: теперь в обеих коллекциях было по два величественных гиганта.
Может, нажива и есть ключевая страсть?
Когда после смерти Харры его сыновья в 1986 году распродавали коллекцию, «номер 41150» достался американскому коллекционеру Джерри Муру (к тому времени у него уже было около семисот машин) за $6,5 млн. Через год Мур продал раритет основателю сети Domino's Pizza Томасу Монэгэну уже за $8,1 млн.
Из предмета страсти старинный автомобиль превращался в источник дохода. Владелец аукциона Митчелл Круз откровенничал с корреспондентом The New York Times: «В 1965-м приличный Duesenberg уходил за $5 тыс.-10 тыс. В 1971-м цена была уже $35 тыс.; на следующий год — уже $90 тыс. Теперь же «дюзенберги» стоят не меньше $ 3,5 млн!». Может, нажива и есть ключевая страсть?
Коллекционные автомобили — «дети инфляции». Самые знаменитые автомобильные торги Christie's состоялись 19 ноября 1987 года в лондонском Альберт-холле. Для Великобритании это было время инфляционных рисков. Тогдашний казначей правительства тори Найджел Лоусон совершил ряд экономических просчетов, из-за чего инфляция выросла с 2% в 1986 году до почти 10% в 1990 году. Страна стала отличной площадкой для фиксации прибыли в долларах. В ноябре 1987-го из-под молотка аукциониста Christie's «королевский Bugatti» № 40141 ушел за £5,5 млн, что на тот день равнялось $9 751 500. Это было настолько вопиюще, что об этом написала даже советская печать. Не забыв подчеркнуть, что «в годы Второй мировой войны образец изящества был спрятан от фашистов».
Обложка каталога к аукциону Christie's, который 19 ноября 1987 года прошел в королевском Альберт-холле в Лондоне. Эти торги до сих пор называют «золотыми»
У автомобилей Bugatti при всех достоинствах имелся один недостаток: их сделали немного, и они быстро кончились. К тому моменту, когда Шлумпфы обанкротились и умер Харра, более-менее достойные образцы были прибраны к рукам. На всех страждущих их не хватило. Но уже вовсю проводились парады и гонки автомобилей-ветеранов, создавались клубы любителей (первый в СССР, латвийский Antīko Automobiļu Klubs — в 1972 году), выпускались журналы, отворялись двери заводских коллекций. Мир охватила ретро-мода. Пугачева пела: «Где-то за городом, очень недорого папа купил автомобиль». Подчас в СССР старики просто дарили своих любимцев энтузиастам, понимая, что уже не в силах поддерживать их на ходу. Западные коллекционеры быстро распробовали лакуну: для пронырливых дельцов советская граница оказалась отнюдь не на замке.
Показательна история с первым отечественным коллекционером старинных автомобилей, туляком Евгением Самойловичем Гуревичем. В 1964 году он похвастался своим Bugatti Type 13 выпуска 1913 года гостю из Франции. Ударили по рукам, через «Внешторг» оформили сделку, и в октябре 1965 года корабль увез в Марсель деревянный ящик со штампом «Автоэкспорт». За раритет Гуревич получил 650 руб. А на аукционе Bonhams в феврале 2009 года уже отреставрированный автомобиль («4-й из старейших известных Bugatti») оценили в €150 тыс. — 200 тыс., но так его и не продали.
Все более-менее стоящее проходит через аукционы. Признанные имена в этом деле: французский Artcurial, американские Barrett Jackson, Brooks и Kruze, британские Bonhams, Coys of Kensington и Christie's, англо-канадский RM-Sotheby's. На волне спроса начала нулевых подрос маленький калифорнийский гигант Gooding & Company. В 2012-м на его торгах в рамках Concource d'Elegance в калифорнийском Пеббл-Бич Ferrari 250 GT California Spider LWB выпуска 1960 года ушел за $11 275 000, а Mercedes-Benz 540K Spezial Roadster выпуска 1936 года — за $11 770 000.
Ferrari — это аукционно-коллекционное «все». Дело не столько в исключительности самих автомобилей, сколько в грамотной политике компании, которая не устает подогревать к себе интерес. Достаточно заглянуть в секретный «папин гараж» Ральфа Лорена в округе Уэстчестер, штат Нью-Йорк. Там доминируют Ferrari — целых 14 экземпляров. Впрочем, Ральф Лорен не тот человек, кто идет на поводу у спроса — он формирует коллекцию, отбирая жемчужину к жемчужине.
Кто отважится дать идеальный рецепт для коллекционирования? И на дурнушек находится спрос. Если фирма существует по сей день, почти всегда автомобиль будет стоить дороже такого же, но забытой марки. Тут и реклама, и потенциальный интерес заводских музейщиков, и возможная поддержка запчастями и документацией. Есть и другие тонкости. Заведомо больше запросят за автомобиль, допускаемый в престижную тусовку, например, на ралли Mille Miglia или на тот же «Лондон — Брайтон». Ну а если речь о конкурсах элегантности... Наилучшее состояние исторического автомобиля так и зовется — «конкурсным». И уже потом следуют «превосходное», «хорошее», «так себе»... Разброс цены между ними — пятикратный.
Людские пристрастия приводят подчас к курьезным ситуациям. Коллекционная «икона» — Mercedes-Benz 540K, один из самых быстрых автомобилей конца 1930-х годов, величайший образец инженерного и ремесленного искусства. На торгах RM Auctions в лондонском Баттерси-парке 31 октября 2007 года Mercedes-Benz 540K с кузовом Spezial-Roadster из коллекции хозяина «Формулы-1» Берни Экклстоуна ушел за £3 905 000. Из той же коллекции, автомобиль той же модели, но с кузовом типа «кабриолет А» продали за... £660 тыс. Неудивительно, что находятся рукастые ребята, кто выкупает 540-е с кузовами «поскромнее», чтобы затем, на основании заводской документации, превратить их в «специаль-родстеры». В музее Mercedes-Benz даже шутят, что реально подтвержденных экземпляров «специаль-родстеров» сегодня сохранилось больше, чем было выпущено заводом.
Скандалы с подделками только возвышают автомобильную старину до уровня произведений искусства. И, между прочим, заявленная цена на точную копию — не подделку — Mercedes-Benz 540K с кузовом Spezial-Roadster на одном из недавних аукционов составила... миллион евро. По секрету: в Чехии действует фабрика, где промышленным способом изготавливают точные копии Bugatti.
Есть и другой путь к обладанию жемчужинами — брокерские конторы. В таких машину подыскивают, как в элитном брачном агентстве: не просто красивую и престижную, но и способную стать выгодным вложением средств. Лучший брокераж держат люди, поднаторевшие в аукционном бизнесе, такие как Саймон Кидстон, в 2005-м возглавлявший европейский филиал Bonhams, или ведущий аукционист европейского отделения RM Auctions Макс Жирардо. За десять лет в RM Auctions Макс Жирардо наторговал в общей сложности на $1,5 млрд. Когда он подал в отставку, в мире четырехколесного антиквариата это стало событием ничуть не меньшим, чем для Голливуда — развод какой-нибудь блистательной актерской пары.
Но даже самые расчетливые антиквары сохранили в глубине души мальчишескую страсть к машинкам. Другое дело, что бизнес ставит вполне конкретные вопросы, вроде «покупать или продавать?». Американское страховое агентство коллекционных автомобилей Hagerty (страховка антиквариата — особая тема) выстраивает графики активности рынка. Пик покупательской активности пришелся на конец 2015 года, после чего рынок вступил в фазу затухания. Так что и от нынешних торгов Bonhams не стоит ждать рекордов, какие бы ценные раритеты не выставляли на продажу.
Гоночный автомобиль Aston Martin DBR1/1, первый в серии, 1956. Удерживает рекорд 2017 года: на торгах RM Sotheby’s в Монтерее лот ушел за $22 550 000
Что плохо для брокеров, напротив, для собирателей — шанс приобрести раритет подешевле. Всегда кто-то вынужден избавляться от своих сокровищ. Так устроен рынок антиквариата. Сегодняшняя ситуация стимулирует начинающих коллекционеров. В свою очередь, они толкают цены вверх. Что, по оценкам Hagerty, вот-вот начнется. Девиз рынка антиквариата: главное — успеть!
Страховое агентство Hagerty ежегодно составляет Hot List десяти автомобилей, которые в будущем могут считаться классическими и представлять интерес для коллекционеров. В 2017 году первое место в десятке заняла Alfa Romeo Giulia Quadrifoglio Verde — спортивный седан, интерьер которого создала Инна Кондакова, выпускница санкт-петербургской Академии Штиглица.
Alfa Romeo Giulia Quadrifoglio Verde выпуска 2017 года. Станет ли она в будущем объектом охоты коллекционеров?
