Стиль
Впечатления Право на экспорт: почему все любят историю Британии больше собственной?
Стиль
Впечатления Право на экспорт: почему все любят историю Британии больше собственной?
Впечатления

Право на экспорт: почему все любят историю Британии больше собственной?

Фото: kinopoisk.ru
Исторические драмы об английских политиках и монархах всегда считались эталонами качества и собирали хорошую кассу. Что в британской истории такого, что одни и те же события вызывают у нас неизменный интерес и кажутся особенными?

Британский актер и участник «Монти Пайтон» Джон Клиз недавно рассказал в интервью смешную историю, которая произошла во время его встречи с поклонниками в Майами. Одна женщина подняла руку и совершенно не к месту задала вопрос: «Как вы думаете, все-таки принцессу Диану убила Елизавета II?» Клиз тут же нашелся и ответил: «Если убила, то не своими руками», но потом долго думал: почему этот вопрос был адресован именно ему, актеру, который не имеет никакого отношения к политике или конспирологическим теориям? Потому что он англичанин? Почему иностранцы думают, что англичанин может знать, какие на самом деле отношения у членов королевской семьи? И наконец, почему американку из Майами так волнуют семейные проблемы именно британских монархов?

Мнение о том, что британская политика и аристократия — самые «настоящие» в мире, культивировалось в кино всегда. Сейчас, когда актер Гэри Олдмен после множества сыгранных ролей реально живших (музыкант Сид Вишес, драматург Джо Ортон) или сказочных (Сириус Блэк) персонажей британской истории и литературы наконец имеет шанс получить «Оскар» за роль премьер-министра Уинстона Черчилля, особенно актуально вспомнить, что в 1930-м, на вручении третьих в истории «Оскаров», награду за лучшую мужскую роль получил актер Джордж Арлисс за «Дизраэли», где он сыграл другого британского премьер-министра. Арлисс сыграл Бенджамина Дизраэли через 50 лет после его смерти. Примерно столько же прошло между смертью Черчилля и «Темными временами» — видимо, это как раз идеальное время для уважительной дистанции, но недостаточное для забвения.

Напротив, Черчилль в последнее время возникает в престижных проектах регулярно — он произносит свою знаменитую речь во время эвакуации британских войск из Дюнкерка в последнем фильме Кристофера Нолана, его играет Джон Литгоу в обласканном всеми теленаградами «престижном» сериале «Корона» о начале правления Елизаветы II.

Надо сказать, что кинематография любит не всю британскую историю подряд, а лишь некоторые ее самые яркие моменты. Например, голливудская звезда Бетт Дейвис играла королеву Елизавету I дважды — в «Частной жизни Елизаветы и Эссекса» в 1939-м и в «Королеве-девственнице» в 1955-м. Оба раза Дейвис использовала эту возможность, чтобы как можно больше себя состарить вопреки протестам продюсеров: для нее играть некрасивую старую женщину, подозревающую, что ее любят только из корысти, было делом актерской чести. Для Дейвис исполнение роли Елизаветы стало поводом доказать, что она может играть и прошедших проверку столетиями исторических героинь, которые по-прежнему интересны.

«Частная жизнь Елизаветы и Эссекса»
«Частная жизнь Елизаветы и Эссекса»

Настоящий бум на «английскость» случился в 1990-х, когда исторические драмы о страстях при королевском дворе, наряду с британскими романтическими комедиями («Четыре свадьбы и одни похороны», «Ноттинг-Хилл», чуть позже — «Реальная любовь»), стали главной статьей экспорта киноиндустрии Великобритании. «Безумие короля Георга» получило в 1995-м всего четыре номинации на «Оскар», но «Влюбленный Шекспир» спустя четыре года — 13, а это уже серьезно. Одним из триумфаторов «Оскара» стала Джуди Денч, получившая награду за роль Елизаветы I, а годом раньше сыгравшая другую королеву — Викторию — в «Миссис Браун».

Кадр из фильма «Миссис Браун»
Кадр из фильма «Миссис Браун»

Страстная международная англомания началась. При бюджете в 25 млн долларов «Влюбленный Шекспир» собрал в мире под 290 млн, а вышедшая в том же году «Елизавета» с Кейт Бланшетт принесла больше 80 млн, окупив бюджет почти трижды. Так конец 1990-х стал битвой британских королев, и киностудии ринулись экранизировать сюжеты из английской истории в ожидании престижных наград и многомиллионных сборов. «Королева» (2006) об Елизавете II собрала в прокате 123 млн долларов и принесла «Оскар» Хелен Миррен. Спустя четыре года «Король говорит» собрал в мире гигантскую сумму 414 млн при бюджете всего 15 млн — большая часть этих денег пришла после того, как фильм получил четыре «Оскара». Еще через год «Железная леди» принесла Мерил Стрип ее третий «Оскар» за роль Маргарет Тэтчер, а сам фильм собрал в прокате 114 млн.

Правда, в 2013-м мелодраматический байопик «Диана» с Наоми Уоттс громко провалился в Америке, где он собрал чуть больше 300 тыс. долларов. Все-таки важно помнить, что фильмы на английском материале должны снимать англичане, а не немецкий режиссер Оливер Хиршбигель с австралийкой Наоми Уоттс в роли принцессы Дианы.

За последние полгода два самых снимаемых периода в английской истории вернулись на экраны. Джуди Денч снова сыграла королеву Викторию в «Виктории и Абдуле» (сборы составили 65 млн) и, естественно, попала в номинации «Золотого глобуса». Гэри Олдмен со своим Черчиллем в «Темных временах» уже получил «Золотой глобус» и может считать, что «Оскар» у него в кармане. Фильм собрал около 40 млн в прокате, но пока еще не вышел во многих странах, и стоит ожидать, что он принесет гораздо больше после если не гарантированной, то очень вероятной победы Олдмена на «Оскарах». Интересно, что британские фильмы не о монархах и политиках, а об обычных людях проваливаются в прокате и не номинируются на «Оскары», как, например, «Суфражистки» двухлетней давности со множеством звезд — от Кэри Маллиган до Хелены Бонэм Картер и от Бена Уишоу до Мерил Стрип — в кадре. Видимо, никто не любит британских аутсайдеров — от этой киноиндустрии ждут только историй о классе, власти и престиже.

Также стоит помнить, что британские монархи остаются неизменной частью «сериальной» повестки.  «Тюдоров», «Белую королеву» и «Белую принцессу» смотрели миллионы, а первый сезон «Короны» о первых годах Елизаветы II на троне получил самые престижные награды — и «Эмми», и «Золотой глобус».

Для сравнения: политика и жизнь двора Франции никогда не были столь же популярны в мире, хотя в истории этой страны много достойных интереса событий и героев — от Столетней войны и до Людовика XIV и от Наполеона до Шарля де Голля. В 2006-м «Мария-Антуанетта» Софии Копполы не только была освистана на Каннском фестивале, в родной для героини фильма стране, но и провалилась в Америке, собрав в прокате меньше 16 млн. В 2012-м драма Бенуа Жако «Прощай, моя королева» тоже о Марии-Антуанетте собрала около 5 млн — меньше потраченного на съемки бюджета. Два года назад французская «Смерть Людовика XIV» с героем «новой волны» Жан-Пьером Лео в роли умирающего короля собрала в прокате жалкие гроши.

Кадр из фильма «Мария-Антуанетта»
Кадр из фильма «Мария-Антуанетта»

То же самое с фильмами об американской политике. Когда-то, еще в начале 1990-х, американцы охотно смотрели политические триллеры вроде фильма «Джон Ф. Кеннеди: выстрелы в Далласе». За последние годы в прокате провалились и «Джеки» о первых часах после убийства Кеннеди, и «Мандела» с Идрисом Эльбой, а также два фильма про Барака Обаму — «Саутсайд с тобой» и «Барри». Несколько лет назад «Элвис и Никсон» собрал в прокате стыдный один миллион долларов, а недавний «ЛБД» о президенте Линдоне Джонсоне — 2 млн.

Конечно, после таких цифр возникает вопрос: почему у англичан получается то, о чем мечтают даже американцы с их Голливудом и гораздо большей аудиторией? Считается, что в эпоху «Википедии» зрителей вообще сложно поразить историческими откровениями — все можно гораздо быстрее прочитать в свободном доступе. Но за прошлый год, например, в Америке вышло много хороших и коммерчески успешных байопиков о спорте: «Битва полов», «Борг/Макинрой» и «Тоня против всех», так что аргумент с доступностью информации в интернете не работает. Как и в случае с британскими историческими фильмами.

Возможно, как раз в современную хаотичную и суетную эпоху людям приятно знать, что где-то в одной стране есть нечто стабильное, остающееся неизменным столетиями. Французская монархия не может служить примером, потому что давно сгинула, но Елизавета II показывает чудеса постоянства и адаптации, позируя со своими корги на фотографиях, которыми потом делятся миллионы, — такого не было 66 лет назад, когда она вступила на престол. В то же время при некоторых уступках прогрессу королевская семья придерживается неукоснительного свода правил, о чем узнала выходящая за принца Гарри Меган Маркл из обычной, некоролевской семьи — на днях она уже удалилась из всех социальных сетей.

Фото: CHRIS JACKSON/CHRIS JACKSON/GETTY IMAGES

Британская монархия пережила много бурных периодов, когда само ее существование было под угрозой, — об этом мы тоже знаем, кстати, в том числе из фильмов. Но она выжила, и эта непрекращающаяся традиция являет собой пример стабильности для любого современного человека, который часто не знает, какой еще неприятный сюрприз ждет его завтра. В меньшей степени, но тоже из-за умения быть последовательным и основательным зрителей сейчас интересует фигура Черчилля, с перерывом остававшегося премьер-министром девять лет и названного в опросах величайшим британцем в истории.

Американская политика похожа на весы — как только чаша терпения людей переполняется непосредственностью республиканца Буша-младшего, люди выбирают следующим первого чернокожего президента, демократа Обаму, за которым, в свою очередь, следует его полная противоположность Трамп. Английская политика, во всяком случае со стороны, в целом выглядит гораздо стабильнее и провинциальнее, что обусловлено в том числе островной ментальностью. Но при той же двухпартийной системе время от времени в ней случаются проблески, когда главный пост занимает как минимум остроумный, классически образованный и основательный человек, что в Америке представить довольно сложно — особенно сейчас, когда почти вся команда Трампа за год лишилась работы (последним стал старший советник Стив Бэннон, который теперь поносит бывшего босса на всех углах).

Россия вполне могла бы производить исторические драмы из жизни политиков и монархов не хуже англичан, которые нашей историей как раз очень интересуются: недавно были объявлены съемки телепроекта с Хелен Миррен в роли Екатерины II.

Кадр из фильма «Царь»
Кадр из фильма «Царь»

Сейчас же мы экспортируем на Запад драмы Звягинцева про современную российскую жизнь. Но качественные байопики о жизни Ивана Грозного (фильм 1940-х Эйзенштейна считается классикой мирового уровня, а недавний «Царь» Павла Лунгина прошел малозамеченным, но здесь стоит поговорить уже о вопросе качества), Петра I, Екатерины II, Сталина, Хрущева, Брежнева или Горбачева вполне могли бы пользоваться успехом и на внутреннем рынке, и за границей. За последний год российское кино взялось за биографические тренды про космос, балет и спорт («Салют-7», «Время первых», «Матильда», «Движение вверх»). Но у нас есть давние традиции исторического кино — Сергей Бондарчук снимал «Бориса Годунова» уже на исходе СССР в 1986-м, в 1980-х же Сергей Герасимов выпустил «Юность Петра» и «В начале славных дел» (второй вышел в прокат уже после смерти режиссера).

Российские байопики могли бы сейчас прозвучать очень хорошо. Притом что наша страна вечно живет в «интересное время», где общественное устройство и политика властей меняются регулярно, хотя сами правители у нас не менялись на протяжении всего XXI века — самое время изучить собственную историю и показать на ее примерах, в чем особенности политической жизни в России. У нас любят жаловаться на «засилье Голливуда» и на то, что российские фильмы снимаются под влиянием американских. Если мы научимся и снимать, и «продавать» релевантные байопики о наших политиках и царях, за это можно будет для разнообразия поблагодарить англичан.