В начале осени все люди, которые вместо гриппа болеют парфюмерией — настолько, чтобы сделать ее своей работой или, как минимум, главной статьей расходов — собираются во Флоренции на выставке Pitti Fragranze. В эти дни моя фейсбучная лента превращается в раскадровку документального фильма про Арно: посетители Pitti — ее участники, журналисты и просто азартные нюхачи — выкладывают фотографии великой флорентийской реки, ее мостов и набережных, даже если снимали все то же самое, в тех же ракурсах, год назад и еще за год до того. Для тех, кто приехал на Pitti, Арно — магнит, негласное место встречи. Здесь можно столкнуться с владельцем парфюмерного бренда Jovoy Paris и одноименного бутика в Париже Франсуа Эненом: он покупает дюжины светящихся вертушек и запускает их из рогатки в ночное небо, окруженный толпой уличных торговцев, которым «сделал» суточный план продаж. В ресторанах на набережной четыре дня подряд отмечают новые парфюмерные запуски, контракты с дистрибьюторами, победы в конкурсах и перспективные знакомства. Отмечают в своей особенной манере. Тщательно обнюхивают каждый лепесток трюфеля в тарелке пасты, сличая с «трюфельными» нотами, заявленными в известных ароматах: Une Rose, Frédéric Malle, проходит проверку: («Прекрасная грибная вонь»), а Sienne d’Hiver, Eau d’Italie — нет («То не трюфель, а обычные грибы, может, белые»). По рукам гуляют флаконы c прототипами новых ароматов, образцы дикорастущего лаосского уда, арабские аттары в крошечных эппендорфах. В лимончелло льют тинктуру серой амбры, от чего тот приобретает необычную маслянистость — и запах моря. Но все это происходит по вечерам. А день принадлежит вокзалу Леопольда.
Красиво одряхлевшая станция уже более ста лет не работает по прямому назначению. Вместо пассажиров сюда стекаются посетители: в начале марта на бывшем вокзале проходит Pitti Taste, главная итальянская выставка пищевых продуктов, а в первой декаде сентября — Pitti Fragranze, выставка парфюмерная. И там и здесь за столами (в случае с едой их уместно, наверное, назвать прилавками) стоят производители всего ароматного — вин, сыров, ветчин или духов, можно и нужно пробовать все, на что хватит места в голове, озадаченной анализом новых запахов и вкусов.
На Fragranze то и дело слышишь: «Пойдем во двор, мне нужно "закурить" эту розу». Или: «Эти пачули отправили меня в нокаут. Надо продышаться». Но тот, кто сдюжит три дня выставки, узнает, чем будет жить ароматный мир в ближайшие 12 месяцев. Так чем же? Во-первых, его география изрядно расползлась: в этом году во Флоренцию приехали бренды из более чем 50 стран. Впервые, например, участвовала в Pitti австралийская марка Grandiflora, которую основала знаменитая сиднейская флористка Саския Хэйвекес. Ее стенд на вокзале Леопольда был необыкновенно хорош — настоящий цветочный остров, как в девяностнической рекламе Eau d’Eden, Cacharel: столепестковые пионы, фрезии, протуберанцы белых орхидей. Последний аромат Grandiflora — эффектную и пьяную Boronia — сделал парфюмер Бертран Дюшофур, который постоянно крутился у стенда вместе с Саскией: угощал гостей шампанским, пока та раздавала им цветы (мне досталась ветка туберозы).
Впервые на выставку приехали ирландцы Waters + Wild и ливанцы Ideo Parfumeurs, была даже марка из Новой Зеландии. Многие, в том числе новички, привезли туберозу — белым цветком, нюхать который запрещали незамужним девицам в викторианской Англии, мир не может надышаться уже второй год. Впрочем, тенденция трансформировалась: просто цветов парфюмерам теперь недостаточно, и потому для туберозы придумывают всевозможные артхаусные аранжировки — сводят с теплым запахом инуитского иглу и оленьего меха, как это сделал Оливье Дюрбано в своем новом Labradorite #13, или окуривают cтылым ладаном, как ирландцы Waters + Wild. Нишевая гурманика нового года выгодно отличалась от люксовых представителей глобального гурманского тренда: теплый и сливочный Toscanello, Profumi del Forte скорее напоминал знаменитый коктейль с чаем и виски из Simachev, чем приторный десерт, в сторону чая — фруктового — смотрел и Velorum, Tiziana Terenzi.
Но очевиднее всего стало увлечение парфюмерами неживой природой: запахами земли, камней и минералов. В зале Unscent журналисты толпились вокруг California Snow, A Lab on Fire — мне кажется, он очень точно воспроизводит аромат знаменитого ветра Санта-Аны в Южной Калифорнии: тот пахнет дикими цветами и дымом от пожаров. Джеймс Хили лично представлял посетителям Note de Yuzu, созданный маркой James Heeley совместно со страшно модным французским брендом Maison Kitsuné, — слюдяную корку соли на камнях у минерального источника. Vesevius, Coquillete Paris, отдавал древней пылью: такая всегда скрипит на зубах, когда забираешься на вулкан. Теперь мне предстоит залезть на другую гору, чьей хозяйкой я стала на выставке, — гору сэмплов, в глубине которой точно прячется какая-то новая парфюмерная жила, на которую мы еще не обратили внимание. Начинаю раскопки.
Пять лучших ароматов Pitti-2017
Under My Skin, Francesca Bianchi
Итальянка Франческа Бьянки, чьи предыдущие работы, особенно Angel’s Dust и Sex and the Sea, вызвали большой ажиотаж в парфюмерном сообществе, привезла во Флоренцию прототип нового аромата — кожаный ирис с фирменной «бьянковской» пудрой на любовной испарине.
Erawan, Parfums Dusita
На выставке Писсара Умавиджани устроила для знакомых журналистов предпремьерный показ двух новых ароматов, Erawan и Fleur de Lalita. В индуизме Эраван, или Айравата — белый слон, на котором восседает бог Индра. Может, он и божественный, но, как все слоны, продвигаясь через лес, топчет зелень — шалфей, кедровые иголки, древесную щепу. Понравится тем, кто уже полюбил зеленую Issara все того же Parfums Dusita.
Dusara, Anima Mundi
Anima Mundi — сайд-проект Эмилии Киниго и Пьерджорджо Бьеллы, воспевших родную Италию в ароматах своей основной марки Onyrico. «Мировая душа», как следует из названия, более амбициозна в географическом отношении: здесь пять композиций, каждая рассказывает о древней цивилизации (тут и древние египтяне, и ацтеки, и набатеи).
Boronia, Grandiflora
Все ароматы марки Grandiflora посвящены цветущим растениям. Например, Boronia — это портрет одноименного эндемичного Австралии кустарника, чьи мелкие цветы, немного напоминающие османтус, имеют сильный и узнаваемый аромат. Из них можно получить абсолют, который пахнет травяным чаем с фруктами, а если хорошенько плеснуть в него коньяку и положить всяких пряных вещей, которые всегда есть за пазухой у Дюшофура, получится хмельной — и опьяняющий — экзотический цветок.
Manaka, Di Ser
Японцы Di Ser участвуют в Pitti Fragranze во второй раз, и именно к их стенду стекаются журналисты, которым в конце выставочного дня отказывает нос, — отдыхать. Натуральная парфюмерия Di Ser обманчиво проста: в той же зеленовато-прозрачной, как воздух в бамбуковой роще, Manaka всего пять компонентов — жасмин, ладан, уд, сандал и кедр. Но эта простота сродни лапидарности хайку: лишний «слог» — и вся конструкция завалилась бы на бок.
